Его зовут Музыка 2. Там, где тебя нет

До/Догнать прошлое

"Научиться бы не париться по пустякам
И не болеть с утра по понедельникам!
И оттого, что не нравишься, не мучиться,
И быть уверенным, что все получиться!"[2]

Раз, два... Три!

Милана Финова резко схватила мужчину за запястья и почувствовала, как проваливается в бездну его души. Сначала она перестала чувствовать руки, потом лицо обожгло ледяным ветром, перед глазами открылась черная пропасть. Девушка почувствовала, как в буквальном смысле переплетается с мужчиной сеточкой вен. Перед ней открывается его страшный мир.

И снова вокруг темнота. Она парила во мгле. Вдалеке было видно скопище красных нитей, которые, как змеи, извивались вокруг этого алкоголика, готовясь впиться в него. Нельзя терять ни секунды!

- Эй, ленточки, я тут! - закричала рыжеволосая.

Нити тут же обернулись к новой жертве. Адам, став сплошным силуетом, тем временем схватил того мужчину сзади и образовал вокруг своеобразную защиту, которая отталкивала на приличное расстояние всех, кто думал к ней приближаться.

"Теперь я спокойна," - с облегчением подумала Милана.

Кровавые нити были уже так близко, что девушка смогла расслышать звуки, исходящие от них.

Женский крик и звон битого стекла.

Звук стреляющего автомата.

Чьи-то мольбы.

Финова поморщилась. Но все же расставила руки в стороны и позволила в очередной раз использовать себя в качестве губки для душевной грязи. По телу пробежал озноб, волосы на затылке встали дыбом. По венам потянулся будоражущий холод.

Вот оно что. Этот человек - бывший военный. Потерял семью и теперь винит себя. Спился, а через некоторое время решил отправиться вслед за женой и сыном. Но тут появились они: Истинные Носители Милана и Адам.

Она прекрасно понимала, что, едва они тут закончат, ее выбросит обратно домой. Главное, чтобы в кровать. А то, знаете ли, решили соседи с утра песни послушать, а Милана не то что щит поставить, вообще проснуться не успела, как мелодия перенесла ее к очередному суициднику. Между прочим, это пятый алкоголик за неделю. И Музыка, скорее всего, тоже не в восторге. Хотя ему в какой-то степени повезло больше. По крайней мере, он не должен снова и снова ощущать внутри себя всю эту мерзость.

Нет, вы не подумайте ничего плохого. Девушка безумно сочувствовала этим людям и искренне желала им помочь. Просто, когда практически ежедневно узнаешь подобные истории, начинаешь относиться к ним более лояльно. Уже не бросает в дрожь от нитей, которые сочатся кровью, от душераздирающих криков и шепотов ненависти.

- Адам, займись им! - крикнула Милана.

Ну вот, осталось только подобрать нужную песню и развернуть в сознании нужный смысл. Этим и займется Миронов.

- Понял! - ответил силуэт.

"Осталось совсем чуть-чуть потерпеть," - мысленно уговаривала себя Финова, закусывая губу. Пыльцы уже онемели. - "Ну же, Музыка, скорее!"

И, словно услышав ее, по телу прокатилась волна тепла. Все красные нити как ветром сдуло. Но не те, что были внутри Миланы. Перед глазами возникла вспышка, а в следующий миг рыжая довольно больно рухнула на ковер в своей комнате.

Некоторое время Финова лежала, раскинув руки в стороны, и мелко дышала. На лбу появилась испарина, а к горлу подступила тошнота. 

Пересилив себя, девушка встала, чуть не запутавшись в полах длинной ночнушки, и поковыляла в ванную комнату.  Пока она приводила себя в порядок, попутно избавляясь от грязи известным всем способом, Музыка, видимо, давно пришел в себя. Ведь в голове раздалась бодренькая песня.

"Где же ты делась, когда ты мне так нужна?
Что же мне делать? В кого ты опять влюблена?
Муза, ты слышишь? Вернись, я все тебе прощу,
Я выучу пару новых аккордов!"

Милана улыбнулась своему потрепанному отражению в зеркале. Все-таки приятно. Даже непонятно почему, но приятно. Хотя девушка смутно догадывалась о причине.

- Какая-то ты кислая, - заметила мама, едва Финова вошла в кухню и достала любимую кружку: большую, в черно-зеленую полоску. Слабость до сих пор не отпускала. - Кошмар приснился?

- Не то слово, - пробурчала дочь, заваривая чай. Не в пакетиках, такой ей не нравился. Она отдельно поставила кипятиться воду, в которую насыпала столовую ложку заварных листьев. По помещению тут же распространился терпкий запах крепкого черного чая.

- Все так плохо? - поинтересовалась женщина, что-то читая в телефоне.

"Даже хуже," - хотела было сказать Милана, но вовремя прикусила язык. Музыка тоже стих.

Рыжая взглянула на нее и задумалась. Ее очень часто посещает не самая приятная мысль: что, если ей придется спасать свою маму? Только от этого кидает в холод. Да и готова ли она узнать, что гложет эту женщину? Зинаида Валерьевна была деловой, собранной, но по-своему веселой и не лишенной чувства юмора. Милана заставила отогнать от себя отвратные мысли. Все равно этого не произойдет, так зачем мучить себя? Они счастливо живут. По крайней мере, мама и папа. Не говорить же им: "Родители, я тут между учебой и Домом Искусств суицидников с того света вытаскиваю. Кстати, это может быть опасно для моего здоровья. Хотите прикол? Я за раз поглощаю всю душевную грязь, а потом меня тошнит! Весело, правда?"

Ну уж нет. Из психбольницы ее выписали только около полугода назад, а возвращаться туда нет никакого желания. И, скорее всего, родителей снова начнут терзать сомнения по поводу психики своей дочери. Два раза Милана уже встречалась с этими белыми стенами и решетками на окнах. Единственное, что может заставить Финову туда пойти, это Вася. Названный брат, который помог ей не свихнуться во время вселения Дара[1]. Да и его она частенько заставляет отвлекаться и выходить за пределы территории больницы. 

- Жить буду, - легко улыбнулась рыжая, отпивая крепкий чай.