Экс-17

Год 2337. Введение в мир.

Мир изменился.

В двадцать первом веке люди верили, что технологии сделают их свободнее, дадут контроль над собственной жизнью. В реальности же они стали всего лишь строкой кода в бесконечной системе.

После Кризиса Искусственного Интеллекта 2191 года государства начали терять власть. Политические структуры рушились, банковская система перешла под управление автономных алгоритмов, а транснациональные корпорации взяли на себя функции правительств. Границы стёрлись. Теперь никто не спрашивал, из какой ты страны. Важно было другое — какой у тебя уровень доступа.

К 2250 году традиционные валюты исчезли, криптовалюту заменили глобальные кредиты, которыми управляли нейросети. Отдельные личности больше не принимали решений, их принимали мегакорпорации — гигантские технократы, контролирующие финансы, информацию, медицину и даже саму реальность.

Но самое важное произошло в 2275 году: Единая Сеть Сознания (ESS).

Когда мир окончательно погряз в цифровой зависимости, NeuroNet представила технологию NeuroLink — имплант, который позволял человеку подключаться к Сети прямо из мозга.

Это изменило всё.

Теперь телефон, компьютер больше не были нужны. Люди могли общаться, видеть информацию, анализировать данные без дополнительных гаджетов. Реальный мир оказался лишь одним из слоёв огромного цифрового пространства.

В 2300 году вся планета официально перешла на Единую Сеть Сознания.

Люди считали, что принимают решения сами, но их решения были уже прописаны в коде.

NeuroLink дал людям удобство, а NeuroNet обещали не анонимность, но свободу. Официально чувства, воля и разум, мысли оставались недоступными для системы. Каждое движение фиксировалось системой, но хранилось лишь в кратковременной памяти — так говорили официальные протоколы.

Но была ли это правда?

Этот вопрос беспокоил многих. Поначалу.

Со временем задающих его осталось слишком мало, чтобы это имело значение. Погружение оказалось глубже, чем кто-либо ожидал. Даже те, кто клялся ни подчиняться, ни зависеть, не принимать новую реальность, в какой-то момент переставали замечать грань между удобством и необходимостью.

NeuroLink не требовал подчинения. Он просто становился частью повседневности.

Цифровое погружение размывало границы восприятия, вызывая зависимость не приказом, а привычкой. Незаметно. Постепенно. Мягко и неотвратимо.

В ЭКС-17 жизнь была просчитана.

Рождение, взросление, работа, семья — каждое событие следовало установленному алгоритму.

Система предлагала пять анкет потенциальных партнёров — отбор основывался на генетической совместимости, когнитивном потенциале и социальной эффективности. Человек мог выбрать одного из них. Или отказаться.

Но отказ не означал свободу.

Тем, кто уклонялся от программы, снижали социальный рейтинг, ограничивали доступ к ресурсам.

Если демографический баланс требовал роста, система могла обязать завести второго или третьего ребёнка. Для каждого следующего рождения процедура отбора проводилась заново — система подбирала новых партнёров, и человек снова получал пять анкет.

Люди могли решать, с кем продолжить род, но они не могли решить, нужен ли им этот выбор вообще.

Каждый человек с рождения получал вживленный NeuroLink, но его функции были ограничены возрастом и социальным статусом. В первые годы жизни он работал лишь как биометрический идентификатор, следя за развитием организма. Полноценное использование начиналось после пяти лет — дети могли запрашивать простую информацию, но доступ к сложным данным фильтровался.

К двенадцати годам NeuroLink позволял загружать языки, учебные программы и навыки, но только в рамках одобренных государством образовательных модулей. Полный доступ к системе открывался после восемнадцати лет, однако уровень разрешений зависел от касты: элита могла редактировать данные и воспоминания, средний класс — только получать знания, а нижний уровень существовал в условиях цифровой блокировки, видя лишь то, что позволяла система.

В четырнадцать лет человек получал статус «Кандидата», позволяющий начать зарабатывать и с восемнадцати участвовать в программе регулирования населения. Каждый «Кандидат» мог лишь раз за жизнь пройти Испытание — программу, состоящую из тестов на интеллект, физические способности и лояльность системе. Те, кто проходил его успешно, получали шанс подняться на уровень выше.

Но шанс был единичным.

Провал означал пожизненное закрепление в текущем статусе. Не все решались рискнуть. Некоторые предпочитали гарантированное существование в своей касте, чем опасность опуститься на самое дно.

К 2215 году общество окончательно разделилось на три касты.

Граждане Верхнего уровня — элита. Корпоративные сотрудники, высшее руководство, военные. Они имели неограниченный доступ к данным, могли редактировать цифровые профили, стереть ошибки прошлого. Их жизни были безупречно комфортны — от персональных дронов-ассистентов до лицензий на улучшенные тела и генетическое моделирование.

Средний уровень — те, кто сохранил баланс. Это рабочие, инженеры, аналитики, программисты. Они могли жить в цифровом мире, но не могли изменять его. У них был доступ к большинству технологий, но без права на вмешательство.