Эксклав Русия

глава 3.3

 – Хорошо, что я вас всех встретила, Сергей Петрович. Не знаю, что бы со мной было.

– Это вы Николаю спасибо говорите за его меткий выстрел. А то, что встретились, да, это хорошо, ну, пойдемте, Оля.

Пройдя к выходу, они спустились по лестнице на полянку. Под навесом, у каяка, стоял Николай и внимательно рассматривал его, услышав шум, обернулся. На лице было написано сомнение и удивление одновременно.

 – Я, когда еще каяк нес, почувствовал что-то не то. И теперь так тянет меня к нему, не знаю, интерес, что ли, – Николай снова обернулся к каяку. – Сложно объяснить. Как сила какая-то тянет, как тогда в аномалии.

 – Я бы удивился, если бы ты не почувствовал. Не зря ты к своей аномалии столько на лодке плавал. Там просто гранула ливита, и ты ее чувствуешь.

 – Я так и подумал, да поверить не мог. Откуда? – Николай обернулся к Оле. – Тут надо объяснить. Я как-то давно, в каких-то развалинах строений, попал в аномалию, ну аномалия обыкновенная, радиация, электромагнитное излучение и весь набор, таких много, только вот светилась она как-то и двигалась. Ну, меня интерес взял, что такое, пошел я туда. А там скала, наверное, какого-то минерала выход, как взрывом круг приглажен на камне, и растительность, и трава, и кусты, и деревья к этому кругу наклонены. Ну, я подошел, как будто что-то потянуло – и сразу сознание потерял. Очнулся, круг этот на месте, но растительность к нему уже не тянется, только что-то необычное ощущается, как знание какое-то и надо его понять, разузнать. На браслет посмотрел, двое суток почти в отключке, весь щетиной зарос. Ну и давай к людям выползать, связь потом появилась, нашли меня. С тех пор вот хожу к тому пятну, как сила какая тянет. Потом уже понял, что это выброс ливита был, наверно, взорвался и исчез.

 – Мы изучали потом Николая. Какие-то изменения появились, не в генетике, нет, а в работе мозга, – Сергей Петрович улыбнулся. – Оля, вы не подумайте, Николай не сумасшедший. Просто этот минерал, а мы совсем не знаем его свойств, вызвал изменения в строении нейронной сетки, даже не в строении, а функциональности. Николай остался Николаем, только теперь он слышит лучше, видит дальше и чувствует то, чего человек не может почувствовать, например, радиацию. Ему и дозиметр не нужен.

Николай сконфуженно кивнул и прошел в радиорубку.

 – Ничего себе. Я пыталась изучать влияние ливита на человека, вроде нигде в мире серьезного влияния не обнаружено...

 – Верно, Оля, – Сергей Петрович был серьезен. – Я тоже интересовался. Я попрошу вас, Оля, держать это в тайне, боюсь, как бы нашего Николая в лабораторную крысу не превратили. С них станется.

 – Конечно. А можно я поговорю с ним потом об этом, вы же понимаете, это очень интересно.

 – Конечно, если он сам захочет. Ну, пойдемте, Оля.

                                                  *   *   *

Иан очнулся от запаха рыбы. Глаза открывать не хотелось, чувствовалась апатия, нежелание двигаться, да и тело просто болело, даже от мысли пошевелится. Слева, от головы и до кисти руки, чувствовалось покалывание. Подул ветерок, запах рыбы и водорослей ударил еще сильнее, и Иан открыл глаза. Вверху качались низкие облака, местами меняя цвет на более темный. Вдруг на фоне тумана появилась чумазая физиономия с узкими щелочками глаз и небольшой всклокоченной бородкой. Физиономия улыбалась. «Что-то мне такие довольные физиономии все время улыбаются», – подумал Иан, вспомнив мальчугана на стоянке порта. Кивнув головой в меховом колпаке, скорее себе, чем Иану, физиономия обернулась куда-то и сказала: «Ирэмэдел мундулэ эмэрэ».

Иан приподнял голову и тоже посмотрел. Он находился на небольшом плоту, сделанном из нескольких пластиковых бочек и жердей, плотно увязанных. По краям шел невысокий бортик, образуя прямоугольник, по самые края заваленный рыбой. В рыбе он и лежал, причем руки вдоль туловища были к чему-то привязаны снизу, наверное, прямо к жердинам пола. Дальше, за бортиком, находилась маленькая круглая палатка. Сверху на ней была одета берестяная лодка, сбоку торчала радиоантенна, а еще дальше, на корме, сидел старик с седой бородой и усами книзу, с такими же, как у физиономии, щелочками глаз и в такой же меховой шапке, с выбивающимися из-под нее седыми волосами. Старик, не выпуская дымящей трубочки изо рта, неспешно греб веслом. Он спокойно смотрел на Иана, лицо ничего не выражало. Сразу подумав, что попал к носителям, Иан попытался вскочить, дергая руками, но первый, молодой с улыбающейся физиономией, заговорил, видно, успокаивая.

 – Си энулчэ бихинни. Ляк. Ляк, – он показывал рукой, предлагая лечь, и Иан подчинился. Под головой оказалась подушка из чего-то мягкого и сухого. Молодой рыбак, видимо, не удовлетворившись достигнутым, еще раз рукой махнул Иану лечь и показал весло. Иан понял и, не делая попыток встать, продолжил осматриваться.

Плот шел вдоль берега. Местами каменистый, он далеко уходил ровной галечной гладью, зеленел спускающимися к воде лугами и островками кустов, только изредка высился холм, тоже зеленый, но к воде одетый скальником. Туман разошелся, вдали виднелись горы, а слева – далекая гладь воды с островами. Посмотреть вперед Иан не мог, руки были надежно привязаны, а повернуть голову не получалось. Зато Иан обнаружил на месте ранения тугую повязку. Из-под бинта выбивались какие-то листья, и рука уже не болела. Настроение тоже поднималось, видимо, яд перестал действовать. Молодой рыбак, видя, что Иан все активней вертит головой, подошел.

 – Болит рука? Ты ляк так.

 – Я думал, ты на русском не говоришь. Спасибо, что вытащили, и за руку спасибо. А куда вы меня везете?

 – Домой мы идем, в Тихон, добыли вот рыбу. Дедушха тебе руку лечил. Он сказал, тебя духи водят, ты кричал, руками махал, с какими-то зелеными биться хотел. Потом упал и лежал. Мы привязали тебя тогда. Дедушха сказал, тебе к шаману надо. Пить давать?

 – Давай. Да я не буйный больше, это меня отравленной стрелой ранили, теперь все хорошо.