Эксперимент Альберто Росси

Пролог

Работник на паспортом контроле поднимает внимательный взгляд с фотографии на моё новое лицо. Я стараюсь выглядеть как можно более спокойным, смотрю ему прямо в глаза, насильно расслабляю язык во рту и шею, разжимаю сжатые челюсти. Левую руку держу в кармане. Работник возвращает мне паспорт:

– Добро пожаловать в Россию!

Проходя мимо стеклянной стены, мельком замечаю своё отражение. Мне снова становится не по себе. Не я, а какой-то чужак...

Я чудовище для них. Да, я готов пожертвовать сотнями и сотнями людей для того, чтобы докопаться до правды. Да и что значит жизнь какого-то там глупого офисного работничка в сравнении с моей целью? Ведь моя цель – спасти гораздо больше людей. Благодаря мне и моему открытию, человечество перейдёт на другой уровень развития. Люди станут всемогущими и бессмертными. Но они все крепко держатся за свои мелочные интересы, за мирок, к которому привыкли, и боятся, что я разрушу его.

Меня никто не встречает. По-видимому, что-то пошло не по плану. Хотя Адьян предупредил, что могут быть накладки, это дико раздражает. Выстаиваю очередь у обменника. Пока стою, проверяю билет на поезд во внутреннем кармане барсетки. Всё на месте. За несколько моих купюр мне выдают красную пачку пятитысячных рублёвых и несколько зелёных по одной тысяче. Прячу подальше и подхожу к стае такси. «На Казанский вокзал!»

У железной дороги свой особенный запах. Он ни на что не похож. Его узнаёшь в любой точке мира. Так же, как и запах внутри вагонов, пока соседи не достали жареную курицу, колбасу и картошку в мундире. А достали они её почти сразу же, как только вошли. Мне оставалось только досадовать, как плохо я приготовился к путешествию в поезде. У меня с собой не было даже тапочек.

Когда в вагоне устаканилась суета: закончилась проверка билетов, пассажиры перестали переставлять чемоданы с места на место, те, у кого были тапочки, достали и с гордостью надели их, но тут же сняли и улеглись – кто с газетой, кто вообще заснул, вытянув в проход длинные ноги в чёрных сомнительной чистоты носках, слегка покачиваясь в такт поезду,– я поймал пробегающую мимо проводницу и попросил принести мне чаю. Я вообще не люблю чай, но Адьян говорил мне, что если я не попью чай в российском поезде, то я не узнаю, что такое российский поезд. Через некоторое время мне принесли стакан чая в железном подстаканнике.

– Осторожно, горячо! – предупредила проводница. Она поставила на стол стакан, рядом положила три пакетика сахара, ложку, – Что-то будет надо, зовите! Я там! – она указала куда-то в конец вагона.

Ко мне она внимательнее, чем к остальным пассажирам. Я могу говорить по-русски практически без акцента, но выражение моих глаз выдаёт во мне иностранца. Я не могу подделать или изменить его по своей воле.

Положил в чай все три пакетика сахара, отпил глоток. Немного терпкий сладкий горячий напиток. От него идёт лёгкий пар. Окно вагона запотевает от этого пылкого соседства.