Эксперимент. Реальность или Отражение

@39@

Дима

Загружаю на карте необходимые координаты, после чего сажусь на мотоцикл, который мне одолжил Игорь. Затягиваю перчатки. Надеваю шлем. Застегиваю кожаную куртку и хлопнув руками по ручкам, приготовившись, срываю подножку и завожу двигатель. После чего резко срываюсь с места, набирая скорость.

Мотоспорт – очередное, безумное увлечение, осваивать которое я начал в восемнадцать лет. Один приятель позвал меня на гонки, сказав, что такого адреналина и свободы я нигде не сумею почувствовать, кроме как рядом с ревущими моторами, безумным порывом ветра, берущего в плен, и вздымающейся пыли, оседающей словно пепел.

Что и говорить – все вышло именно так. Я просто влюбился в эти ощущения, а потому частенько не имел ручника, чтобы в любой момент суметь остановиться. Казалось одно мгновение – и все испарится. Неудивительно, что я не раз занимал призовые места, среди которых «первое» было практически моей привычной закономерностью.

Дорога до дома отца занимает около часа. При том, что я еду на мотоцикле, и моя скорость слегка переваливает за отметку «допустимая». Думаю, на автобусе я бы ехал и того больше. Не говоря уже о предсказуемых пробках, в которые бы мы несомненно попали. Ведь маневрировать, подобно грациозной кошке, может лишь мотоцикл, извивающийся между машинами и ловко сворачивающий на поворотах.

Когда я заглушаю двигатель и вынимаю ключи, желание вернуться обратно – становится нестерпимым. Первые секунды, глядя на горящие окна второго этажа богатого коттеджа, выполненного в стиле хай-тек, я мнусь. После чего в нерешительности расстёгиваю ремешок на шлеме, вконец снимая его с себя, как, если бы снимал бронезащиту. Вместо должной ненависти и злости, которую я местами испытываю, иное чувство, в виде волнения и некого предвкушения, выходит на первый план.

Я не видел отца с тех пор, как узнал, что у него будет ещё один ребёнок, не считая нынешнего положения. Тогда я не знал, кто это будет. Да и, честно говоря, мне было плевать. Ведь я всеми фибрами своей души ненавидел этого ребёнка. Поскольку в отличии от меня – у него будет настоящая семья.

Правда затем я вырос. Детские обиды более-менее поутихли, и я понял, как это глупо. Ведь жизнь так непредсказуема. К тому же на тот момент у меня начала завязываться новая жизнь. Если, конечно, бесконечные влипания в различного рода неприятностей –таковым можно считать. Однако мои мысли о возможном брате или же сестре стали сходить на нет. Особенно, когда мама сама пыталась забеременеть, но так и не сумела этого сделать, каждый раз терпя неудачу.

Каждый раз в моей жизни появлялись те или иные обстоятельства, которые вынуждали оставить прошлое позади. В том числе обиды, ненависть, некий недостаток в любви. Задвинуть его на второй план – захлопнуть дверь, словно уход от проблемы, в попытках оставить её решение на неопределённое время.

Я держал в себе все эти чувства много лет, не в силах избавиться от многолетнего груза. Возможно, местами даже детской травмы. Но при этом внешне оставался спокойным и непоколебимым. В какой-то степени случившееся только закалило меня, хотя местами и подпортило. Недаром говорят – все наши проблемы идут из детства. Каждый корень, сокрыт глубоко внутри – там, где таится своего рода кладбище того, о чем мы боимся говорить или же не хотим думать, желая забыть это навсегда.

Кажется, я тоже так поступил. Оставил груз боли за толщей стены, крепко-накрепко забаррикадировав двери. Только вот это совершенно не избавило меня от внутренних проблем. Я по-прежнему чувствовал себя потерянным. Слова недосказанности сжигали изнутри. Временами я даже чувствовал себя виноватым. Не раз отталкивал отца, когда он пытался наладить со мной контакт. Впрочем, как и мать. Первый год я вообще едва ли с кем-нибудь из них нормально разговорил. Вся моя речь чаще всего варьировалась на огрызание и извечных колкостях с издевками.

Поэтому сейчас, стоя напротив каменных ворот, я наконец жму на звонок. Думаю, в одном он прав – нам надо поговорить. Хотя я и не скажу, что действительно к этому готов. Страхи – некие барьеры, вечно отталкивающие нас от цели, есть у каждого. Даже у меня.

Не проходит и секунды – ворота передо мной разъезжаются, открывая проход на гладкую, каменную дорожку. Хмыкнув, делаю глубокий вдох, после чего взяв себя в руки, ступаю на территорию.

Совру, если скажу что в момент, когда двери дома открываются и на его пороге появляется отец, жестом приглашая меня войти внутрь, мое сердце не бьется, словно загнанная в клетке птица.

— Сынок… — Его взгляд полностью обращён на меня. Со временем суровые, местами угловатые черты лица – смягчились. И, кажется, я впервые вижу некое сияние в его глазах.

— Привет. — Это все, что я могу сказать, едва заметно кинув. После чего, не глядя на него, сную в проход, оказавшись в просторном коридоре, откуда тут же открывается вид на широкую винтовую лестницу, со стеклянными ступенями и белыми вставками по бокам.

Внутреннее убранство полностью соответствует образу богатого бизнесмена, имеющего одну из самых лучших в нашей стране компаний по IT-технологиям. Однако, если приглядеться, можно увидеть множество различных деталей, что делают интерьер в целом – гармоничным и даже уютным.

Не успеваю толком скинуть обувь и кинуть куртку на пуфик, стоящий возле большого напольного зеркала, – взгляд улавливает какое-то движение. Поднимаю голову и натыкаюсь на женщину, что с немыслимой плавностью в движениях спускается вниз.

Рыжая копна волос, словно пламя, тут же бросается в глаза. Легкие завитки касаются острых ключиц. Яркая, тёплая улыбка освещает её лицо. Маленькая россыпь веснушек и ослепительные голубые глаза. Тонкая, практически осиная талия и белоснежная кожа.

Хм. Кажется, теперь в одном я точно могу понять отца…

— Дмитрий, познакомься – это Олеся. Моя жена. — Он переводит взгляд на женщину, и я вижу некоторое волнение, отразившееся на его лице. — Это Дмитрий. Мой сын.