Элато. Тропой дерзких

Глава третья

Хруст костей

Когда долину накрыла темнота, Элама так и сидела, вперив взгляд на тлеющие угли. Я боролся с тяжёлыми веками, они время от времени побеждали, заставляя медленно моргать, очень медленно.

Такого лица я никогда не видел… Женское лицо, не из нашего мира, я смотрел на него с любопытством. Большие, непропорциональные веки закрывали серые бессмысленные глаза. Губы пухлые, нос вытянут, а в рыжих волосах заплетены белые цветы. Лицо стало отдаляться, женщина оказала голой и с крылышками за спиной.

− Иди к нам, − тихо позвала, − у нас хорошо.

− Куда к вам?

− К нам, к нам. Сюда!

Я встал, присмотрелся. Впереди очертания лиц, ветки, корни и плоды. Похожи на яблоки, но какие-то чуждые, что ли. В этих очертаниях вдруг проступило ухмыляющееся лицо с длинным носом. Был виден меж ветвей лишь один глаз, но он смотрел на меня лукаво, как кот на масло.

− Я не пойду, − рука сжала воздух – меча при мне не было, кинжала тоже. Но я умею и так бить неплохо, кулаками. Сжав их, я стоял, но злобы не было. Лишь безотчётный слабый страх, вернее тревога в душе.

− Иди, иди сюда, у нас хорошо! Ты сможешь делать то, о чём мечтал при жизни!

При жизни? А я что, уже неживой, что ли? Вот это да! Я не помню, чтобы умирал! Что-то влекло меня вперёд, и я пошёл. Было интересно поглядеть, что же там хорошего в месте, куда увлечённо зовут. Голая женщина меня не увлекла, конечно. С такими веками и носом… Взгляд отсутствующий, а зовёт увлечённо. И хочется попробовать эти плоды необычные, аж слюна пошла!

Я шёл, а ветки всё также оставались недосягаемы вместе с плодами. Быстро устал, упал на колени, ударившись больно правым о камень. Боль вышвырнула сознание из наваждения. Я стоял на коленях недалеко от камней, а передо мной лежал мёртвый варанис, обвитый корнями. То, что в возчике уже нет жизни, догадаться было несложно – он наполовину был высушен, как мумия. Обе луны освещали бледным светом долину, а яркие звёзды холодно поблёскивали.

Вскочив как ошпаренный, я побежал к камням. Варанисов на месте не было. Костёр потух, Ворон и Матэс спали у кострища, а вот Эламы не было.

− Ворон! Матэс! – Я пнул их по очереди. – Вставайте! Элама!

Они не просыпались. Матэс что-то пробормотал, а Ворон даже не шевельнулся, словно труп.

− Подъём! − заорал я, попинав обоих посильнее. С трудом оба продрали глаза, поднялись.

− Что? Где? – Матэс глядел непонимающе, тёр глаза.

− Элама! Пропала!

− Сейчас найду… − Ворон встал, потянул носом воздух, принюхиваясь. – Пошли!

Он шёл уверенно вперёд, мы за ним, выхватив оружие. Элама лежала шагах в пятнадцати от камней, корни выбрались из земли, обвили её.

− Ещё жива! – Ворон ножом срезал корни-щупальца, поднял Эламу на руки. Когда принёс к кострищу, она дышала ровно.

После длительного и усердного похлопывания по щекам, она заморгала, затем села, закрываясь руками.

− Ворон! – Элама обхватила любимого, прижалась. – Нужно уходить отсюда! Тут всё мёртвое! Нужно идти к замку, иначе мы не переживём эту ночь!

− Ты видящая, − Ворон обнимал, успокаивал. – Расскажи, расскажи всё!

− Это я варанисов отвязала, а потом сама пошла… Звали, звали меня с обеда, но я молчала. Трудно противиться. А тут… тут скопление корней!

− Куда уйти, куда?

− К замку, я же сказала! – Элама кинулась к своей походной сумке, достала небольшой кувшинчик. Когда опрокинула, сделала несколько жадных глотков.

− Пейте! Это бодрит! Два-три глотка, не больше!

Мы по очереди приложились к кувшинчику, пока пили, Элама достала жёлтый цветок, который сразу осветил всё вокруг на двадцать шагов. Его называют дыхание дракона, я несколько раз видел такой.

− Я проведу вас! Выбрасывайте всё кроме оружия и воды! Она сняла нагрудник. – Доспехи кидайте, ведь пешком потопаем.

Ну, уж нет! Доспех Терзаная я не брошу, да и черепушку нужно тащить в сумке. Шлем остался на седле, поножи я скинул, а вот наручи оставил. Я без них никуда – выставляю руки, когда не успеваю парировать удар оружием. Больно, бывает, один раз в локте сустав выбил, но зато живой.

Выбросив из сумки еду, я забросил утренние звёзды на плечи, сумку на левое, в руки арбалет, зарядил красными болтами. В ложе умещалось десять зарядов. Взвёл тетиву.

Элама пошла впереди, её цветок освещал ярко эту мертвенно-бледную долину.

Мы шли примерно треть ночи, может, больше. По пути встречали небольшие озерца с водой ядовито-синего цвета.

− Жуткое место, − сказал кашит, глядя на воду. Щит он бросил у камней, держал топор обеими руками. – Как в могиле! Даже сверчков не слышно или каких-нибудь жаб!

− Главное, что я уже вижу замок! – сказал Ворон довольным тоном.

− А я вижу парочку скелетов у ворот, − недовольным голосом проговорил кашит, закинув топор на плечо.

− Значит, людей там нет… − тихо сказала Элама. Если и были, то, наверное, их скелеты поубивали.

Сила цветка иссякала, он еле светил, но мы дошли, дошли до замка, не затерялись в этой мёртвой долине. Над нами тёмным покровом распростёрлось звёздное небо, луны ушли за горизонт, лишь слегка подсвечивали правую сторону неба. Дальше дорога к замку была усеяна костями: свежими и старыми, которые хрустели и рассыпались, когда на них ступала нога.

− Я бы назвал эту местность не Странные Земли, а Долина хрустящих костей, − сказал я, цепко сжимая арбалет.

Мослы, тазовые кости и черепушки, много, много костей… Пустые глазницы и выбитые зубы.