Элемента.L

Глава 31. Раиса

В Доме Престарелых заканчивался обед. Волошинскую, приходящую на обед одной из первых, а уходящую одной из последних, чтобы ничего из разговоров не пропустить, Дэн увидел сразу. Другие старушки в столовой сами подносили свои тарелки собиравшей грязную посуду Кате, но Волошинская никогда. Вот и сегодня она встала, закончив обед, и гордо последовала к выходу, оставив грязную посуду на столе. Спасибо, правда, сказала, но не более того. Дэн с Арсением ждали ее в коридоре. Дэн показал на нее пальцем, Арсений кивнул и через мгновенье четыре скучные стены, чистые, но безликие предстали перед ними во всей своей красе. Экран памяти светился отрывками обеденных разговоров. Женщина явно заново прокручивала их в своей голове, чтобы ничего не забыть. 

Арсений задержался, но Дэн понял, о чем идет разговор, даже не глядя на экран. Говорили о пропавшем паспорте. Паспорте Зины, которая умерла. Бабки недоумевали зачем он мог ей понадобиться, если она его из сейфа забрала. И куда мог деться, если посетители к ней не ходили, кроме приезжавшей девчонки. Да и забрала она его много раньше, чем девчонка та первый раз в этом году у нее появилась. Упоминание Евы, даже вскользь в разговоре, заставили его повернуться к Экрану. Он увидел Еву глазами Веры Павловны на кладбище, целующую старушку в холодный лоб. Ее несчастное заплаканное лицо даже с размазанной тушью было таким родным и прекрасным, что Дэн невольно залюбовался. Арсений подмигнул ему и показал поднятый вверх палец, одобряя его выбор. Он махнул ему рукой, приглашая за собой по знакомому уже коридору. Ему нужны были довольно старые воспоминания. Но неожиданно засветилась дверь совсем рядом с выходом. Он еще думал стоит ли туда зайти, когда Арсений, все еще оглядываясь на Экран, уже открыл эту ожившую дверь. 

- Вы целовались прямо на кладбище? - шепотом спросил потрясенный Арсений, когда дверь за ними закрылась, и они были еще в межвременном тумане. Арсений знал, что здесь их почти не было слышно. И чем глубже в воспоминания они уходили, тем громче можно было говорить. 

Дэн кивнул, не глядя на потрясенного друга и осмотрелся. Комната была тети Зины, но самой Зинаиды Ивановны в ней не было. Зато была Волошинская. И Дэн не сильно удивился, когда понял, что она роется в чужом комоде. Толи действительно она что-то искала, толи ей просто было интересно копаться в чужих вещах, но она методично открывала ящик за ящиком, аккуратно перебирая содержимое, стараясь не нарушать порядок разложенных вещей. Она закрыла последний ящик и стала прощупывать кровать, зная, что многие держат ценные вещи именно под подушкой или под матрасом. Боясь ее спугнуть, на этот раз Арсений указал пальцем на то, что она нашла. Но Дэн и сам уже понял. Завёрнутый в целлофановый пакет и зачем-то в носовой платок сверху, это был потерянный паспорт. И Волошинская, убедившись, что это он, засунула его в карман прямо вместе с этим платком и пакетом и вышла. Они вышли вслед за ней.

 В больничном коридоре, она встретила Дэна, который не обратил на нее внимания, чем изрядно повеселил Арсения. И дошли до ее комнаты, где украденный документ она спрятала под подоконником и как ни в чем не бывало тут же вышла. Они снова вышли за ней, но только что закрытая дверь внезапно засветилась и теперь уже Дэн, не раздумывая тут же ее открыл. Но интуитивно остановился на пороге - стоя в пол-оборота к двери в пол-оборота к Волошинской в ее комнате был Шейн. Шейн не мог их почувствовать, их разделяла граница измерений, но Дэну показалось, что он беспокойно обернулся при их появлении. Но тут же Дэн понял, что беспокоился Шейн о другом. Освобожденный от ненужной упаковки в виде видавшего вида пакетика и платка, Волошинская передала Шейну паспорт. 

- Как и обещала, - сказала она, протягивая Шейну красную книжечку. 

Он не стал даже проверять, засунул полученное в карман, передал бабке из руки в руки деньги, кивнул и стремительно вышел. Дэн едва успел отскочить с прохода. Бабка же села на кровать, с удовольствием послюнявила палец и начала пересчитывать согнутые пополам купюры. Арсений пытался последовать за Шейном, но этот эпизод бабкиной памяти заканчивался за дверью, в которую вышел Шейн глухой стеной и у него ничего не получилось. Куда спрячет или потратит эти деньги старуха, Дэн смотреть не хотел, и взяв Арсения за руку, он вновь вышел в комнату с Экраном. 

Было слышно, как бубнит телевизор, обрывки новостей мелькали на Экране памяти, превращаясь в беспорядочный репортаж о несвязанных межу собой событиях.  Дэн предпринял вторую попытку выйти в довольно узкий коридор. Молчавший все это время Арсений, едва поспевая за стремительно удалявшемся вглубь Дэном, наконец, не выдержал и спросил:

- Это был Шейн?

Дэн утвердительно кивнул. 

- Я знаю об этом не больше, чем ты. И, наверно, не меньше чем ты потрясен, - наконец сказал он. 

- Я не особо потрясен. Но насколько я понял, это и был пропавший паспорт?

- Видимо, да, - подал плечами Дэн, - И я ума не приложу зачем он мог понадобиться Шейну. И эти деньги. Что к чему?

- А он хорош! - сказал Арсений, - На два фронта работает. 

- Если не на три, - ответил Дэн, - мне говорит одно, Екатерине другое, а сам судя по всему работает на кого-то еще. Если только не на себя. 

- А сейчас мы куда идем? - спросил Арсений. 

- Лет на десять назад. У бабки здесь как в аптеке. Все строго по полочкам, по датам, по годам. Никогда раньше не видел такого порядка, - ответил Дэн. 

- Что нас интересует?

- Драгоценности. 

- Шутишь? - удивился Семен. 

- Отнюдь. Бабка эта, ее, кстати, Вера Павловна зовут. Так вот она любительница и собирать всякие сплетни и распускать. Когда-то они с моей Купчихой жили вместе в другом Доме Престарелых, в Дубровке. Там в Дубровке про семью Купцовых много интересного рассказывали. И Волошинская узнала, что есть у Купцовой какое-то ожерелье заговоренное и решила его толи спереть, как тот паспорт, толи просто посмотреть, как она говорит. Только Купцова ее видимо застала, с той поры они вроде как в контрах.