Элемента.М

Глава 28. Обед по-русски

Ева не знала, сколько времени они провели на улице, но, переобуваясь в тапочки, поняла, что у нее замерзли ноги. Радушно встретившая их экономка, принимавшая верхнюю одежду, сообщила, что уже распорядилась подавать обед, и Ева поняла, что еще и проголодалась. 

            Без своей белой шубы Виктория выглядела еще моложе и была похожа на воробышка - альбиноса. Правда, очень складного воробышка. У нее не торчали ключицы или лопатки как у больной анорексией, она вообще не выглядела исхудавшей, как поначалу показалось Еве, но было понятно, что она больна. И прежде всего её выдавал голос.  Он ей не шел, он никак не вязался с её образом. Он раздражал. Он диссонировал с её внешностью. И это трудно было не заметить. 

            Когда, наконец, появились взмокшие, но вполне довольные собой парни, девочки мирно восседали на диванах в гостиной в ожидании обеда. Виктория рассказывала про крошечный итальянский городок, в котором она жила. И если на улице Еве показалось, что она просто пискля, то в помещении всё было ещё хуже - временами её голос звучал невыносимо, просто железом по стеклу. Но рассказывала она интересно. И Ева с Белкой усердно делали вид, что не замечают этот звук. Хотя сама Виктория его явно замечала и временами даже морщилась. 

            - Простите меня за этот голос. Я знаю, он невыносим, - вдруг сказала она, - но доктор сказал, что я должна радоваться, что он у меня хоть такой, но пока есть. 

            - Какой добрый доктор, - сказала Ева. 

            - Да, не для кого же здесь не секрет, что я больна, - она посмотрела на Дэна. 

            - Я подумал, мы избежим многих неприятных для тебя вопросов, если я сразу об этом скажу, - спокойно и серьезно ответил ей Дэн. 

            - Спасибо, я не попросила тебя об этом, и рада, что ты сделал все правильно, - поскрипела Виктория, - Моя болезнь, к сожалению, прогрессирует. И скоро я, возможно, совсем потеряю голос. И позеленею как кикимора.

Она вытянула перед собой прядь своих шелковистых волос и улыбнулась. 

            - Цвет, кстати, замечательный! - сказал ей Арсений, - это далеко не зеленый и даже не бирюзовый и не голубой. Это, - он сделал многозначительную паузу, во время которой Ева обратила внимание, что Изабелла напряглась, - Это - хризоколла!

            - Хризоколла? - удивилась Виктория. 

            - Спасибо, что не яйца дрозда, - сказал Дэн. 

            - Честно говоря, я тоже об этом подумала, - сказала, выдохнув, Изабелла своим мягким бархатом успокаивая и душу и измученные Евины уши, - Даже пальцы скрестила, боясь, что ты ляпнешь про яйца дрозда. 

И она подтвердила свои слова, подняв руку со скрещенными пальцами. 

            - Вы вообще за кого меня принимаете? - возмутился Арсений. - Я что, по-вашему, яйца дрозда от хризоколлы не отличу?

            - Ну, ты сказал, что на балу она была одета в синюю пыль, - возразил Дэн, показывая на Викторию. 

            - Неправда, - возразил Арсений, - синяя пыль была не на ней, а на ее подруге. 

Виктория просто улыбалась, слушая их спор о цвете ее платья. 

            - А хризоколла вообще не цвет, а минерал, - сказала Изабелла. 

            - А минерал, по-твоему, не должен иметь цвета? - возразил ей Семен. 

            - Цвет минералов разный и меняется, - возразила Белка. 

            - Как и цвет ее волос, - ответил Арсений. 

            - Вы даже не представляете насколько оба правы, - и Виктория достала из-под свитера любимый медальон всех азуров - аммонит. Срез этой закрученной по спирали небольшой ракушки был сине-зелено-голубовато-бирюзового цвета с разными прожилками. 

            - Это хризоколла? - спросила Ева и наклонилась, чтобы рассмотреть его поближе, - очень красиво!

            - Он настоящий? - спросил Дэн, - У твоего отца крупнее и, кажется, голубого цвета.