Элемента.N

Глава 21. Неразлучники

Феликс никогда так не волновался. Никогда! Даже когда вышел первый раз на большой подиум, даже когда подписывал свой первый контракт с известным модным домом, и когда совершал свой первый выход в прошлое через написанный каким-то средневековым монахом труд он нервничал, но не так. Но в тот день, когда он наконец собрался с силами и позвонил Еве, чтобы сказать, что он прилетел и готов встретиться – у него дрожали руки. И они всё ещё дрожали, когда минут через десять она перезвонила и сказала, что можно встретиться прямо сейчас у неё. Теперь его перестали слушаться и ноги – они стали бессильно подгибаться, и он сел. Нужно было во что бы то ни стало успокоиться!

На самом деле он никуда и не летал. Целую неделю он просидел в кабинете отца в рыцарском замке, просматривая всё, что предоставили ему отец, Алекс и большая библиотека. Библиотека была многотомной и основательной лишь потому, что как в групповом дневнике там велись записи о каждом члене Ордена во все времена его существования. Кто какое задание получил и как справился. Что узнали, что добыли, что принесли – всё записывалось в этих амбарных книгах. Каждой вещи, каждому клочку бумаги давался инвентарный номер, и отводилось своё место. Но бегать открывать каждый пронумерованный ящик и заглядывать какую хитроумную штуковину обозвали «Ксифос с бронзовой рукоятью» ему было не с руки. Хотя, кажется, это был греческий меч, притащенный в качестве ценного трофея лишь потому, что имел на упомянутой рукояти греческую букву «мю», а может «ню» — на пожелтевших страницах этого было уже не разобрать.

Ему опротивели эти скучные записи ещё до того, как он добрался до конца первого из начатых фолиантов. Он боролся с зевотой, мужественно подпирал голову как атлант небо то одной то другой рукой, но это было сильнее его.

Он проснулся, прилипнув щекой к бесценной странице рукописи, и после перерыва на кофе, приходить с которым в библиотеку и кабинет отца категорически запрещалось, решил перейти к материалам, которые представляли на его взгляд действительную ценность. Например, работа одного из рыцарей, который систематизировал всю имеющую информацию по буквам L, M, N и Т. Видимо, расположены они были в порядке приоритета самого рыцаря, потому что первые из версий значения букв были самыми подробными и логичными.

«ELEMENTA – это ЭЛЕМЕНТЫ, перевод множественного числа слова «элемент» с латинского языка» — считал мудрый рыцарь Некто Бесфамильный (в том смысле, что и имя, и фамилия его были Феликсу неизвестны). Элементы – как отдельные части чего—либо целого. Прежде всего, это — химические элементы, входящие в состав крови разных родов алисангов – медь, никель, кобальт и железо, или ЭЛЕМЕНТЫ КРОВИ. И это сейчас медь – cuprum, железо — ferrum, кобальт люди вообще открыли в 1735 году, а никель – в 1751—м. Во времена появления первых упоминаний ЭЛЕМЕНТЫ в первоисточниках на латыни медь называли «мать» или «материнский элемент», Mater, а железо – «свободным» то есть Liberi, кобальт – «ядовитым», Toxicus, а никель – «новый», Novis. И это был не единственный вариант. Нет, прилежный автор, наверняка прочитал все дневники, навевающие на Феликса невыносимую скуку, и просмотрел все свитки, манускрипты и даже разрозненные обрывки рукописей, бережно хранимые Орденом. Из разных источников он нашёл по нескольку соответствий каждого металла – каждой букве. При этом согласные буквы выделялись из слова без соединяющих их гласных.

 Далее по тому же принципу были указаны ЭЛЕМЕНТЫ ЦВЕТА. И хоть это показалось Феликсу откровенно притянутым за уши, составлено это было до того, как ожило Дерево, и шары проснулись и явили свой настоящий цвет. Тем не менее автор точно приписал букве L – шар красного цвета, M – жёлтого, N — зелёного и Т – голубого. Сам бы Феликс сопоставил М с мемо, и красным цветом, поэтому увидев очевидную правоту автора стал читать и дальше.

Далее шла любимая его отцом теория, где буквам соответствовали какие—то общечеловеческие понятия и чувства. Но к очередному удивлению Феликса автор назвал их – ЭЛЕМЕНТЫ ЖИЗНИ, и к явному неудовольствия отца выделил букве L понятие не любви, а всё ту же libertas – свободу, М – память, N – веру, а T – любовь. И нашёл им соответствия не только в древнем языке, считавшимся алисангами прародителем всех остальных языков, но также и в древнегреческом и латинском. Сомнительным показалось Феликсу соответствия букве N, то есть «вере» слова «norma» в толковании «руководящее начало, правило», но автор настаивал, что под верой подразумевается ни что иное, а именно вера в Богов, и возвращение жизни к установленным ими законам и нормам. Ещё чуднее трактовалось соответствие буквы T – любви. «Т» выступало здесь в значении «табу», запрет на любовь. Несмотря на то, что сам термин «табу» был позаимствован современным человечеством у индейцев Полинезии, именно это слово как нельзя лучше передаёт тот запрет, что был наложен на Любовь как на угрозу существования. И только Память просто и без выкрутасов соответствовала Мнемозине на древнегреческом и слову «memoria» на латыни. Далее шло ещё несколько трактовок, которые тоже имели место быть, с большей или меньшей степенью притянутости за уши, но Феликса потрясла до глубины души именно эта. Не точностью сухого перевода, а именно глубиной раскрытия сути. ЭЛЕМЕНТЫ ЖИЗНИ, новой, лучшей, будущей и просто имеющей место быть жизни – СВОБОДА, ПАМЯТЬ, ВЕРА и ЛЮБОВЬ.