Элемента.N

Глава 30. Пройдя половину

Когда Изабелла выкрикнула ей в лицо «Сдохни, тварь!», на какую-то долю секунды ей стало плохо. Она не подала вида и справилась с подступившей тошнотой, но была уверена, что земля качнулась, и на эту долю секунды у неё потемнело в глазах. «Ничего страшного не произошло! — уговаривала она себя, инстинктивно хватаясь за низ живота. — В моём состоянии это нормально» И хоть ей было немного обидно, что Ева была какой-то отмороженной, а Изабелла такой озлобленной, главное, она победила. Она всегда добивается того, чего хочет. И Дэн женится на ней, хоть это было просто условием сделки. Она не будет об этом думать, главное – она победила.

Но думать хотелось. После того как Феликс сказал ей, что ей могли внушить какую-то идею, её не оставляло чувство, что её обманули. Она не созналась Феликсу, что видела в своих снах Дэна, всегда только Дэна. Она отгоняла от себя эту мысль, что чувство её не настоящее, что её к нему намеренно подталкивали. Нет, никого нельзя заставить любить! Но рядом с Феликсом Дэн ещё до этого разговора вдруг стал казаться ей мороком. А после этих двух дней, проведённых наедине, Феликс занимал её мысли всё больше и больше. Нет, Феликс позабавится с ней и бросит, она знала таких парней, она сама была такой, а Дэн… Дэн – это надёжность и уверенность в завтрашнем дне, это – спокойствие и защита. И пусть она собиралась держать его как цепного пса на страже своего благополучия, она будет с ним счастлива. И она победила!

Она успела ещё сделать несколько кругов по льду, с удивлением наблюдая, как Дэн ссориться с Изабеллой, стоя на краю замёрзшего озера. На катке играла весёлая новогодняя музыка и проникаясь волшебным праздничным настроением, Виктория даже подумала, что, может быть, Дэн доказывает рыжей стерве, что женится на ней по любви. Что он просто раньше не понимал, но ребёнок – это очень важно для него. Она улыбнулась своим мыслям и снова прижала руку к животу. Надеюсь, это будет мальчик! С такими же серыми, как туман над горным озером глазами. Она представила его крошечные пальчики, которые он будет сжимать в кулачки, и розовые пяточки, которые она никогда не устанет целовать. Она уже так скучает по нему, а он ещё будет восемь месяцев расти. Ну и пусть, пусть! Зато он всё это время будет с ней, её лучший и самый любимый мужчина! А вдруг вопреки всему это будет девочка? Ласковая и смешливая, с восхитительными русыми кудряшками и тёпло-бирюзовыми как воды пляжа Бонди глазами.

И она ещё видела перед собой очаровательное личико своей малышки, когда тёмный лёд озера начал подозрительно быстро приближаться. Она видела его справа от лезвий своих белоснежных коньков, которых она не должна была видеть, и он продолжал её  тянуть к себе…

Ей казалось – это сон. Очень красочный и очень правдоподобный сон. Она стояла в Зале Великой Судьбы перед Деревом, которое видела когда-то давно — ещё в школе АлиС их приводили на экскурсию. Но тогда Дерево было засохшим, стеклянный куб холодным, а хрустальные шары в нём — покрытые вековой пылью и мёртвые.  Сейчас всё Дерево было в листве, шары сияли разными оттенками и на них горели буквы. И только стеклянный куб, хоть и подсвечивался изнутри всем этим калейдоскопом цвета и света, по-прежнему был холодным. Она провела по нему рукой, не понимая это сон или явь, и вздрогнула, когда Дерево вдруг заговорило женским голосом.

— Ты прошла половину своего пути, — сказало Дерево отчётливо и равнодушно. — Я призвала тебя, чтобы даровать тебе забвение.

— Забвение? – скептически улыбнулась Виктория. — Ты предлагаешь стереть меня из памяти всех, кто меня знает?

— Только если ты этого хочешь, — прошелестело Дерево, выразив свою мысль на полтона ниже.

— Может быть, ты хотела предложить мне забыть, что друзья посоветовали мне сдохнуть, а мать кричала «Будь ты проклята!»? – осведомилась Виктория.

— Если ты помнишь, что тебе было обещано, то зачем переспрашиваешь? – Дерево говорило всё тише.

— Наверно потому, что не заключала никаких договоров с деревьями и не собиралась играть ни по чьим правилам, кроме своих, — Виктория чувствовала, что говорит резче, чем хочет, но в ней закипал гнев, и она не собиралась его сдерживать.

— И тем не менее, всё предначертанное сделать ты сделала, поэтому я обязана предложить тебе забыть, что для отца ты была всего лишь шансом поправить своё пошатнувшееся здоровье, а мать, для которой ты была её маленькой принцессой, теперь ненавидит тебя…

— Заткнись! – перебила её Виктория. — И что я должна отдать взамен?

— Немного, — всё так же тихо и без эмоции произнесло Дерево. — Свою никчёмную жизнь.

Виктория была с ней в корне не согласна. Она считала, что её жизнь никогда прежде не была такой полной и настоящей как сейчас. Она и не думала её ни на что менять, тем более так дёшево.

— Ха! Ха! Ха! – сказала она, произнеся отдельно и с выражением каждое радостное междометье, но совершенно безрадостно. — Никогда прежде так не нравилась мне моя жизнь, как сейчас. Ещё предложения будут?

— Да, — снова Дерево ответило так, словно её заставляют это делать. — Можешь жить дальше.

— Отлично! – обрадовалась Виктория. — Тогда может, отправишь меня обратно, туда, где взяла?  Я, наверняка, до сих пор валяюсь на этом грязном льду по твоей милости.