Эмигрантские истории

Эмигрантские истории

КРУГОМ НАШИ

Иду я однажды по одной из улиц маленького немецкого городка Кель. А тут перекрёсток, пешеходный переход, зелёный свет для проезжающих автомобилей горит. Несётся кабриолет с открытым верхом, в котором восседает весёлая компания молодых людей. Неожиданно с тротуара на переход сунулся под запрещающий сигнал светофора какой-то дед. Можно сказать, прямо под колёса сам полез.

От пронзительного визга тормозов содрогнулось небо. Рассеянный престарелый пешеход резво, как козёл, подскочил с испуга на месте и в сердцах вскрикнул:

- Мать твою!..

Да, так вот прямо по-русски и заматерился.

А тут женщина пожилая в этот самый момент мимо на велосипеде проезжала. От резкого вопля тормозов она чуть не свалилась со своего транспортного средства. Остановилась. Ну и от нахлынувшего избытка чувств набросилась на деда… тоже по-русски:

- Ах ты, хрен старый! И на каком месте у тебя глаза приделаны?..

Незадачливый участник движения стоял и в ответ только бестолково таращился округлившимися с перепуга очами.

Но это ещё не всё! Весёлая компания из кабриолета вдруг тоже обрушилась на несчастного недотёпу на русском:

- Морду бьют у нас таким идиотам…

А я шёл и думал:

- Ну вот! Будто на родине побывал. И так приятно стало на душе от столь привычной атмосферы, что прямо повеяло теплом родной сторонки.

ИНТЕРНАЦИОНАЛ

Несчастна та страна, где граждане только и смотрят как бы улизнуть за её пределы. И угораздило же меня родиться именно в таком отечестве. Наступил некий момент в жизни, когда и я, слабовольно поддавшись всеобщему порыву, оказался далеко от родимой сторонки – аж в Латинской Америке, в самом её южном конце - в Чили. Познания мои тогда о распростёршей передо мной свои жаркие объятия стране ограничивались лишь тем, что: там говорят по-испански, и ещё, там обитает злой дядька Пиночет, который ужасно не любит коммунистов. И всё!

Обрушившаяся на голову капиталистическая действительность очень скоро остудила мой восторженный пыл. Всякого насмотрелся перед тем, как на манер побитого пса, с поджатым хвостом, возвратился восвояси. Из тех незабываемо ярких впечатлений припоминаю один характерный для наших граждан случай.

Так вот, давно бытует в недрах наших народных масс поговорка: голь на выдумки хитра. Смысл её мне довелось постигать в полевых условиях суровой заморской действительности. То есть, оказавшись на чужбине, как и все эмигранты вынужден был прибегать к разным ухищрениям лишь бы заполучить заветное разрешение на легальное проживание в чужой стране. И каких только душещипательных легенд не сочиняли мои находчивые соотечественники, дабы разжалобить закоснелое сердце чиновника из министерства иностранных дел Чилийской республики: объявляли голодовку, выходили с плакатами к президентскому дворцу «Ла Монеда», называли себя политическими жертвами коммунистического режима, даже был один такой, который сдался полиции как советский разведчик…

Среди всей этой авантюристической братии оказались и те двое, о которых хочу сейчас поведать. Это были отец с сыном. Каким ветром их занесло в богом забытую страну Чили, врать не буду – не знаю. Только оказались там эти бедняги без денег и, к тому же, закончился срок действия выданной им въездной визы. Вернуться на родину они не могли – не на что было купить билеты. Работу без знания языка найти им тоже не удавалось. Так и болтались какое-то время неприкаянно среди обетованного заморского рая. Спали где придётся: в сквере на скамейке, в заброшенных зданиях или сараях, в картонных коробках. Питались, главным образом, выпрашивая на рынке у торговцев съестное либо прося подаяние на ступенях какой-нибудь  католической иглесии. Измученные столь бесперспективным прозябанием, однажды решились несчастные на активные действия. Стали выражать протест действующей в индейской республике демократии. Нацепили на себя спереди и сзади плакаты, пристроились возле «Ла Монеды» в центре Сантьяго, и чинно так сидят – ждут результата от своих действий. Мимо карабинеры прохаживаются, посматривают подозрительно не исходит ли какой угрозы от протестующих, но не трогают – демократия ведь в стране.

Пообвыклись отец с сыном, как на работу стали ходить к президентской резиденции. На второй неделе пикетирования патрульные карабинеры здороваться начали с новыми постояльцами. Потом и совсем обнаглели пикетчики: лозунги принялись выкрикивать, позировать перед объективами посещающих дворец иностранцев.

Короче, препроводили сынка с папой в полицию и поместили в тюремной камере. Но и здесь наши неустрашимые соплеменники не растерялись, начали распевать всякие революционные песни. Особенно «Интернационал» вдохновлял их в борьбе с классовой несправедливостью.

День – поют, два – поют. Никакого результата. Надеялись-то, что их, наконец, экстрадируют за счёт Чилийского государства на родину. А тут такое дело – никто не понимает по-русски. Делать всё равно нечего, поют они и дальше.

Охранники докладывают по службе о поведении содержащихся в камере. На третий день начальство пригласило переводчика, чтоб выяснить о чём поют арестованные. Тот послушал-послушал, да и перевёл революционный гимн угнетённого пролетариата «Интернационал». К свержению власти, - говорит, - они призывают!