Эмпуса

Эмпуса

Хуже непривычной жары была только бесконечная болтовня Ксантоса. Сначала Альбер подумывал потерпеть, но вскоре понял, что терпеть и жару, и непривычный колючий воздух, и этот бесконечный монолог ни о чём – это слишком для его нервной системы и перешёл к мягким намёкам.

Но тут его ждало разочарование: Ксантос не понимал намёков. Вернее, он понимал любые намёки, которые касались денег и той обещанной Альбером суммы за услуги проводника по незнакомой ему местности, но все другие намёки игнорировались напрочь.

Альбер не выдержал:

–Ксантос, у меня болит голова от вашей болтовни. Помолчите, прошу!

Ксантос на мгновение стих, оценивая сказанное и выбирая понимать ему эту фразу или всё-таки нет, и решил, что понять будет выгоднее:

– В тень скоро пойдём, в тень…– и он убедительно помахал руками над головой, показывая тень. Он вообще много размахивал руками, передавая жестами свою речь – старая привычка проводников, которые часто работают с иностранцами и хватают из многих языков куски фраз, создавая дивный и невыносимый коктейль из переплетений культур. Но Ксантос на фоне других проводников говорил ещё вполне цельно – помимо родного он владел и английским, и итальянским, и кое-как французским, так что Альберу удавалось его прилично понять, но Ксантос, похоже, слишком часто работал с менее понятливыми людьми, так что руки его не переставали искать движения.

Альбер услышал про тень и приободрился – он должен был по роду службы переносить многие невзгоды, но всё же здесь было очень жарко, лично он предпочел бы холод такой засушливой жаре.

«Старею…» – с грустью подумал Альбер, понимая, что любой другой сотрудник «Центра спасения фантастических существ» или как звали сотрудники между собой, уничижая и ютясь одновременно «цэсэфэсэ» был бы счастлив, получив настолько козырную командировку! Мало того, что Шеф внезапно расщедрился и отправил полевого сотрудника в такое дорогое место, так ещё и решительно ничего не появилось в этом месте – это был поиск, а не отработка сигнала. Мыслимо ли? Всегда на памяти Альбера полевые сотрудники, или в простонародье «полевики», к которым он принадлежал, выезжали только на отработку уже увиденного или заснятого! Вот прошла по их каналам новость о том, что рыбаки видели русалку – всё, поехали полевики; вот плеснуло где-то очередным драконьим пламенем – выехали, а чтобы так, без сигнала, чисто наудачу…

Воистину, тут одно из двух: либо Шеф спятил и перестал экономить средства «Центра» перед ежегодной проверкой, либо это и не Шеф вовсе был, а какой-то инопланетянин. И видит небо, Альберу был куда яснее второй вариант – в расщедрившегося спятившего Шефа ему не верилось.

Ровно как и в то, что ему выдали без писка внезапную командировку и нехилую пачку суточных, и отправили искать хоть кого-нибудь, не сильно настаивая на результате.

И этим он мог бы наслаждаться, если бы не жара и не болтовня проводника…

«В мечтах всё выглядело иначе!» – снова подумалось Альберу. В мечтах он действительно часто мечтал посетить эту страну, пройтись по древним сохранившимся фрагментам храмов и площадей, вдохнуть особенного местного воздуха, но теперь его убивала жара, а ещё…

А ещё Ксантос решил сократить страдания Альбера на свой лад – отвлечь его от боли:

–Знайте, – сказал он, чудовищно мешая языки между собой, – голова проходит в тени, когда земля спокойна. Вот был у меня случай…

И последовал новый виток болтовни. Альбер сжал зубы, заставляя себя думать о хорошем – где-то на краешке сознания мелькнули образы ледяного душа, бокал холодного шампанского и удобный диван, но в реальности было жестоко.

И жарко. И шумно.

–А я говорить…– продолжал Ксантос, которому жара была привычна, – говорить ему громко, как только мог!

Альбер представил как тихонько столкнет Ксантоса с какого-нибудь обрыва и ему стало немного веселее, он даже улыбнулся, и только сейчас спохватился, что его проводник резко умолк.

Пришлось даже поднять голову под ослепляющее солнце и с удивлением выяснить, что Ксантос не только умолк, но ещё и встал как вкопанный.

–Мы что, заблудились? – Альбер был готов убить при ответе «да» этого негодяя на месте. Поблизости километров на шесть никого. И эти шесть километров ерунда, но не в жаре же их преодолевать!

–Нет…– посеревший голос Ксантоса был лишён ребячливого шума, – мы попали к смерти.

Альбер сначала закатил глаза и только после этого шумно и нарочито театрально вздохнул. Театральничать было не перед кем, не перед проводником же? Но как же хотелось!

–Тебе что, ещё денег дать? – поинтересовался полевик, прекрасно осведомлённый что в некоторых странах проводники безбожно и беспощадно пугают туристов по пути, вытягивая из них хитростью и манипуляцией дополнительный заработок.

–Оставьте деньги себе, мистер! – Ксантос, однако, весьма напугал Альбера. Альбер приблизился к замершему проводнику и проследил, куда тот смотрит.

Он смотрел чуть выше себя, смотрел напряжённо.

На тонкую красноватую дымку, вившуюся над ними шагах в сорока.

–И что я должен увидеть? Иллюстрацию парфюма? – раздражился Альбер, – что это такое?

Он знал, что в жарких местах «парит» песок и асфальт и предположил, что дымка это что-то такое же, похожее, потому что ничего не происходило, никакого пожара не было и вообще ничего не было. Песок долины под ногами, буйная растительность, которой положено бы радовать глаз, но как-то не очень радостно от беспощадно пролитого солнца на неё смотреть, рвущий мирность низины горный хребет на горизонте…