Эра Безумия. Лабиринт Смерти

Глава 4. Ворон и ласточка

Ночь слагала сказки. Шорохом дождя она нашептывала удивительные сны на ухо смирившимся со своей судьбой пациентам. Прах седого дня рассеивала тонкая лунная дорожка, молочной лентой врывающаяся в окна. Жуткий топот мышей на крыше, оглушающий треск неугомонных стрелок старых часов – жестокая пытка сознания. Особенно для наивного хрупкого ангела.

В тусклом рыжеватом свете стоявшая у небольшой полки с книгами очаровательная незнакомка казалась доктору маленькой девочкой, которая преданно ждет возвращения сбежавшего котенка. Михаил уже полчаса любовался ею, несмотря на мрачную капризную погоду, превратившую его одежду в одну сплошную мокрую тряпку. Промок халат. Промок пиджак. Вода впиталась даже в рубашку. Вскоре дождь принялся смело забираться под тонкую холодную от влаги ткань. Ботинки размякли, как только вокруг них образовалась лужа: участок перед больницей затопило. Дождь? Ливень!

Доктор все стоял. Красавица, заметив его в момент очередного удара молнии, решительно, по-хозяйски открыла окно. Михаилу показалось, что она вот-вот соберется прыгать. Он инстинктивно шагнул вперед, будто успел бы подхватить ее. Девушка же осторожно взобралась на край, свесив стройные ножки, каковые случайно обнажила белоснежная ночная сорочка. Молодой человек замер, опомнившись и осознав, как глупо выглядел в ее искрящихся нежностью глазах. Одна ее улыбка в ответ на смятение тут же вернула его в прежнее состояние. Настойчивый ветер донес до него легкий смех красавицы, подобный звону колокольчика. Не получалось у доктора отвести глаза от столь завораживающей картины: дождь лизал ее изящные ступни, падал на острые коленки и вздымающуюся от эмоций грудь.

Она играла с ним. Дразнила. Было что-то замечательное в этой юной кокетке. Только сейчас Михаил заметил, что на шее у нее алел, словно капли невинной крови, красивый кулон-феникс, очевидно, из рубина. Откуда мог взяться такой дорогой подарок? Ответ упрямо напрашивался, вползал в мысли, будто коварная змея. Оставалось только дождаться подтверждения этого рокового вывода. А требовалось ли? Все равно было понятно, что она обратила внимание на него только, чтоб развеять мимолетную тоску. Ждала на самом деле другого. Скорее всего, того, кто подарил ей украшение.

Красавица, видя, как холод начинал бить его тело предательской дрожью, манила его пальчиком. Почему-то не видел он в этом жесте ни капли того дурмана, что заставляет людей желать друг друга. Лишь забота. Или страх быть виновной? Она не хотела, чтобы из-за нее заболел молодой доктор. Михаил, казалось, не замечал ее приказ. Взгляд был прикован к ее розовым губкам, растянутым в томной улыбке.

Серебряная нить молнии, сорвавшаяся с затянутых черными бинтами небес, озарила лицо доктора. Ненависть к больнице, к мужчине, которого ожидала молоденькая любовница, к ее судьбе, и, в первую очередь, к самому себе – все это выцарапало на нем недовольную гримасу. Еще и погода несколько дней подряд прогоняла тянувшееся к городку летнее дыхание. Мерзко. В этот момент самые разные мыслишки врывались в голову. Что же будет, если затопит подвал в больнице? Сырость доползет до первого этажа, змеей извиваясь, поднимется по стенам и сырым языком облобызает палату интересной пациентки. Холод и влажность. Этот дуэт вытравит подвальных крыс, каковых, бесспорно, было немало во всеми забытой больнице. Что же будет, если они в поисках укрытия полезут вверх? Забавное, однако, шоу ожидает и пациентов, и весь медицинский персонал.

Странная, пугающая ухмылка изобразилась на губах Михаила. Она увидела это, по глазам прочитала, о чем думал молодой доктор. Скорее всего, девушка хотела отскочить, как это делают испугавшиеся дети. Скользкий подоконник мог завершить забавную на первый взгляд игру. Едва не падая, красавица зацепилась за штору слабыми руками, не поднимавшими ничего тяжелее вазы с цветами или пары книг.

На какое-то мгновение Михаилу показалось, что она не удержалась, поскользнулась и все-таки скатилась вниз, как кошечка, цепляясь попутно пальчиками, ноготочками за темно-зеленую черепицу, за окно первого этажа. Крик. Не прошло и десяти секунд, как красавица оказалась на мокрой вымазанной чернилами ночи траве. Он слышал, с каким щемящим душу хрустом ее нежное тело встретилось с землей. Вздрогнул. Ноги не слушались. Не могло же такое произойти! Доктор, не помня себя, подбежал к ней. Устремленные в пустое небо глаза дивного фиалкового цвета застыли. Пухленькие губы окрасила капля крови. Темные волосы с легким кофейно-рыжеватым отливом рассыпались по траве. Он опустился на колени, касаясь ее запястья, нащупывая пульс. Ничего. Взгляд пробежался по очертанию хрупких плечиков. Право было неестественно выставлено вперед, будто предсмертная судорога разрядом тока промчалась по мышцам. Под тонкой ночной сорочкой он заметил, как выпирали сломанные ребра. Кровь тут же выступила на белой порванной костями ткани.

Что делать? Только что на его глазах прекрасный погиб прекрасный юный ангел. Что же будет, когда явится главврач? Скандал! Его обвинят в убийстве, осудят. Придется обратиться к Аркадию Ивановичу. А там последуют нравоучения. Заседания распалят в талантливом адвокате вечный грех – гордыню, позволяющую ему до конца дней вмешиваться в дела племянника. Нельзя это допустить. Нельзя!

Неожиданно рука миссис Вуд легла на его плечо. Серый зонт укрыл его от ударов дождя. Ласковое обращение вмиг вернуло его к жизни. Михаил посмотрел на подоконник, с которого, как он считал, мину назад сорвалась незнакомка. Взгляд скользнул чуть выше. Окно было открыто, штора – слегка помята и неаккуратно отдернута в сторону. Только красавица все стояла возле книжной полки. Молодой человек встрепенулся: на земле уже никого не было. Лужа крови также мгновенно исчезла. Страшное видение. Всего лишь видение…

– Михаил! – медсестра схватилась за его локоть. – Заходите уже в здание, хватит мокнуть под дождем! Заболеете же. Прошу вас!..