Еретик

10. Варька. 2000 г

Разговор не клеился. Девочка погрузилась в свои обычные невеселые думы, почему у нее нет друзей. “Это потому, что я такая некрасивая”, – вздыхала про себя Варя: “Вот они и дразнятся все. Потому что очки и веснушки, и волосы рыжие... А мама еще Барби называет... издевается...”

Дед закашлялся и хватился за жбан, до краев наполненный квасом, но пить не стал, а протянул Варьке:

– Глянь-ка сюда, – попросил он внучку и провел ладонью над поверхностью жидкости, словно пену снял:

Из жбана на Вареньку глядело зеленоглазое создание, с хитрой как у лисички мордочкой сердечком, в обрамлении отливающих медью мелких завитков волос. Варя обомлела, и даже подмигнула в растерянности незнакомке – уж больно отражение было четким, почти как в зеркале. При этом красавица в жбане, тряхнула кудряшками и также лукаво подмигнула в ответ.

Ничего кроме ее собственного отражения в жбане быть не могло – так подсказывал Вареньке здравый смысл. Однако эти блестящие пышные локоны вовсе не походили на ее собственные морковного цвета редкие волосенки, забранные в растрепанный хвостик... Личико той, другой девочки не портили злосчастные веснушки – оно отличалось восковой кукольной бледностью.

– Хороша? – спросил старик.

Варя лишь шмыгнула носом. На всякий случай она проверила – на месте ли ее очки и косичка – но, увы, они никуда не потерялись. Значит, отражение принадлежало какой-то другой девице, и неизвестно как, вопреки всякой логике, угодило в заколдованный сосуд.

Дед провел еще раз рукой над жбаном, отгоняя невидимую мошкару: из недр сосуда на Варю смотрела веснушчатая и курносая ее собственная физиономия. Торчали в разные стороны взъерошенные, выбившиеся из-под резинки худые пряди и неровно остриженная челка. Хорошо еще изображение быстро потускнело, покрываясь рябью и пеной.

– Посмотрела, и хватит! – усмехнулся дед, – В зеркале только обман один. Надо глубже смотреть... На дно. В саму душу заглядывать...

– А что до друзей, – добавил дед, – Так, тьфу на таких друзей, – старик смачно сплюнул на траву, и Варенька даже зажмурилась, так ясно представила она, как из этой слюны расползутся в разные стороны черви, слизняки да головастики.

Однако вопреки россказням деревенской мелюзги, внутри колдуна никаких живых тварей не кишело. Или они не спешили его покидать... “Как колдун умрет, так из него полезут жабы да крысы, змеи поползут, вылетят вороны и мыши летучие”, – вещал нарочито загробным голосом долговязый сын священника, собрав вокруг себя разинувших рты малолеток: “Как они вылезут – надо их всех убить до единой, а если хоть одна тварь убежит, колдун опять в ней оживет” Ну, положим подобному вздору Варя не поверила, но от всевозможных историй про чертей, ведьм, упырей и оборотней страху набралась. “В одном таком тощем старике больше одной вороны не поместится”, – трезво рассудила она и успокоилась на счет дедовских внутренностей.