Эридан. Рассказы

Рондо

Алевтина Николаевна спешила. Предстоял насыщенный день. Она позавтракала, на ходу хлебнула компота из чернильно-синей чашки с золотым ободком, и, накинув на плечи ветровку, выскочила за калитку.

Тут близко, всего-то полкилометра, но времени в обрез, и Аля решила в этот раз поехать на троллейбусе. Вытянула руку, помахала ею взад-вперёд, и, поднявшись по прозрачным ступенькам, строго произнесла:

— Будьте добры, один билет.

Достала из кармана лист подорожника, проткнула его мелким камешком и сунула обратно.

— Аля, привет!

На поросшей сорняками обочине появился Толик — возник из ниоткуда — и Алевтина важно кивнула ему в ответ:

— Здравствуйте, Анатолий Дмитриевич!

Полное имя и отчество Толика она узнала лишь вчера, поэтому произносила его с особым смаком, старательно выговаривая каждый слог. А-на-то-лий. Звучит красиво, а уж в комплекте с отчеством… Алька прошагала мимо него в воображаемом троллейбусе, а сосед успел лишь крикнуть вслед:

— Ты куда собралась?

Алевтина обернулась, и, указав пальцем в сторону Кленовой улицы, деловито сообщила:

— Мне нужно съездить в одно место, а потом я вернусь. 

— Ты почему босиком? — Толик был старше подруги на целых два года и потому считал себя взрослым и ответственным.

 Неделю назад ему исполнилось шесть, и он тоном, не допускающим возражений, сообщил, что будет присматривать за четырехлетней Алевтиной — Алевтиной Николаевной, поправила она — до наступления её совершеннолетия.

«Целых два года, — вздыхала Алька, — ждать моего «совершестилетия».

«А когда наступит совершеннолетие, — уточнял деловито Анатолий, — я на тебе женюсь, и буду присматривать до самой старости. Никуда не денешься».

Девочка в ответ на это снова вздыхала и надеялась, что он со временем передумает.

…Алевтина посмотрела вниз, на свои босые ноги, угрюмо почесала лоб, и, притворившись, что не расслышала вопроса, прибавила шагу.

***

Троллейбус медленно повернул на Кленовую улицу и остановился у домика, притулившегося за невысоким забором. Каждый день Алька пробегала мимо этого места, но сегодня её почему-то потянуло заглянуть внутрь, за голубую изгородь из остроконечного штакетника. И она не ошиблась! В метре от забора, в тени облезлого сарайчика, на старом ватном одеяле дремала кошка. Чёрная-пречёрная, без единого белого пятнышка! Лапами она обнимала четырёх спящих младенцев.

— Котятки... — ахнула девочка.

Она попыталась просунуть лицо между брусьями штакетника, но ничего не вышло. Тогда Алька подтянулась всем телом, оперлась локтями о верхнюю перекладину, да так и повисла на ней.

— Хочешь взглянуть поближе? — вопрос, прозвучавший откуда-то сбоку, заставил её вздрогнуть от неожиданности.

Алька повернула голову и увидела хозяина, укрывшегося в беседке с газетой в руках. Пока тот сворачивал газету, она со смущённым любопытством разглядывала его. Худые жилистые руки и впалые щеки испещрены глубокими морщинами, редкие волосы белеют на макушке, словно цыплячий пух, а глаза спрятались за толстыми линзами в роговой оправе.

Старик подошёл к калитке, с усилием передвигая ноги, и отворил её, приглашая девочку внутрь. Алька, жутко стесняясь и радуясь одновременно, шагнула во двор и чуть слышно прошептала:

— Здравствуйте...

Хозяин подвел девочку к ящику, и они вместе уставились на котят. Молча. Наконец, Алевтина не выдержала:

— А можно их потрогать?

— Конечно, можно, погладь! — дедушка с трудом присел на корточки и успокоил кошку, ласково проведя ладонью по вздрагивающему боку.

Алька пальчиком дотронулась до котёнка, который прятался между кошачьими лапами. Он был такой маленький, что, казалось, даже не реагировал на прикосновения.

— А почему у них глазки закрыты?

— Они ещё слепые, совсем малыши. Подожди пару дней, и глазки откроются.

В окно выглянула старушка. Заметив Альку, она всплеснула руками и заторопилась наружу, к незваной гостье — знакомиться. Спустя четверть часа девочка уже восседала со своими новыми друзьями за старинным столом, украшенным фарфоровым сервизом, и пила ароматный чай с хворостом.

Дедушку звали Миша, а бабушку, так же, как и Альку, Алевтиной.

— А какие у вас отчества? — полюбопытствовала девочка, вспомнив хвастливого Толика.

— Я — Алевтина Николаевна, а Миша — Михаил Дмитриевич, — ответила старушка, — но нас теперь так только почтальон называет, а мы сами уже и забыли почти.

— Ничего себе! — восхитилась Алька. — Я тоже Алевтина Николаевна, а мой друг Толик из третьего дома — он Дмитриевич!

— Так мы с тобой тёзки, получается, — удивилась бабушка, — да ещё и полные. Надо же, какое совпадение.