Эридион. Дети подземелья.

Глава 1.

Говорят, когда у тебя есть все на свете, то ты сам не знаешь, чего бы ещё пожелать. Ты живёшь в небывалой роскоши и каждое твоё желание охотно исполняется, и неважно, чего бы ты не пожелаешь оно сбудется. Поверь мне. Чем старше ты становишься, тем сложнее становятся твои желания. Но все равно они исполняются, вот только ты больше не получаешь того удовлетворения как раньше. Тебе хочется все больше. Все изысканнее. Сложнее. Порочнее. И в итоге, твои же желания начинают брать власть над тобой. Ты больше не контролируешь себя. Ты становишься рабом своих собственных желаний. А если у тебя ещё есть и безграничная власть, то, к чему это в итоге приводит?

Кулак летит мне точно в лицо, и я ловко уворачиваясь от удара, попутно блокируя его рукой. Мне хватает доли секунды, чтобы прочитать своего противника и сделать правильный ход. Схватив брата за запястье, а потом за предплечье, я переставляю ноги так, чтобы перенести свой вес для точного броска через бедро. Брат падает на мат спиной, но тут же вырывается из моей хватки и сделав ловкий кувырок, оказывается уже снова стоящим на ногах передо мной. На его лице расплывается лукавая ухмылка, лишний раз подтверждая, что и сегодня я его не одолею.

Несмотря на то, что я начала тренироваться с восьми лет, мой брат Илай, уже к двадцати шести годам заработал офицерское звание и неделю назад вернулся домой со службы. Он всегда побеждал меня в спаррингах. Вот только это было давно и обычно, заканчивалось в первые минуты.

Сейчас же, мы уже почти пол часа пытаемся уложить на лопатки друг друга. Пот, стекающий с моего лба, жжёт глаза, но я все равно не сдаюсь. Мои мышцы напряжены до предела и уже дико ноют, требуя отдыха. Я стискиваю зубы от злости, а кулаки сжимаю так сильно, что костяшки становятся почти белыми. Как бы мне сейчас не было тяжело, я не собираюсь так легко сдаваться.

— Должен признать, малышка Лина стала сильнее. Но тебе ещё далеко до красавчика Илая, — поддразнивает меня брат, говоря о себе в третьем лице.

Это обычная его бравада, к которой мы все так привыкли. И по которой, честно признаюсь, я дико скучала. Илай отсутствовал дома шесть лет и за это время, он, гадёныш такой, только стал лучше. Из тощего прыщавого подростка, брат превратился в шикарного широкоплечего мужчину.

Его фигура стала рельефнее и сексуальнее, если можно так говорить о родном брате. Тонкая ткань серой футболки, обтягивающая его торс, лишь доказывала, что во время службы, Илай даром времени не терял. Да я даже могу посчитать все его кубики пресса.

Спортивные штаны, облегающие его длинные ноги, свели бы с ума всю наши прислугу. Причём я не говорю только о женщинах. Я имею ввиду прям всю, что у нас есть. Да за такие ноги убить можно и не важно, что он мой родной брат.

На его ногах, как и на моих была надета специальная обувь для спаррингов, не давая нашим ступням скользить и не стесняя движения.

— Ты слишком высокого мнения о себе, дорогой братик. Я кое-что приберегла для тебя напоследок, — произнесла я, мысленно подав сигнал на нейропанель в своей правой руке. Эту панель мне вживили, когда я была подростком.

В моей руке появляется меч — холодный и сверкающий, словно новый, в свете электрических ламп. Я крепко сжимаю рукоятку и, сделав несколько трюков, встаю в боевую позицию. Да, я пытаюсь произвести впечатление на брата. Мне нужно доказать ему, что теперь со мной шутки плохи.

Илай, обычно весёлый и уверенный в себе, вдруг начинает терять свою маску. Перед ним стоит не та маленькая сестрёнка, которая в последний раз провожала его в пышном бархатном розовом платье, украшенном рюшами, и рыдала, утирая слёзы длинными ушами плюшевого зайца, который он подарил ей перед уходом на службу. Теперь это молодая девушка, умеющая не только держать оружие, но и, при желании, разрубить его на части.

Не давая брату опомниться, я начинаю наступать на него, яростно размахивая мечом. Мне хочется подрезать его золотистые кудряшки.

Раньше Илай очень дорожил своими волосами, словно они были его единственной ценностью. Его шевелюра цвета спелой пшеницы, завивающаяся в кудри, делала его похожим на непорочного ангела с чистыми голубыми глазами. Но только до тех пор, пока он не замечал симпатичную девушку. Этот образ невинного красноречивого юноши с убийственно сексуальной улыбкой разбил немало девичьих сердец. Стоило ему только взмахнуть своими волосами, откидывая отросшие кудри назад, как где-то слышались девичьи вздохи о несбывшихся мечтах об этом парне.

Когда Илай поступил на службу, ему сразу же остригли все волосы. Я сама слышала, как ночью он плакал, словно девчонка, а мама успокаивала его, говоря, что они отрастут снова. В глубине души я даже немного злорадствовала, но в то же время осознавала, что скоро мой любимый брат уедет далеко от отчего дома, и неизвестно, когда я его увижу.

Я не могла представить, как сильно военная служба изменит его и каким он вернётся. Станет ли он таким же бездушным и суровым, как мой старший брат Кайм? Илай всегда был моим самым любимым из троих братьев. Возможно, потому что до моего появления он был младшим, и теперь эта роль перешла ко мне. Он, как никто другой, знал, что значит быть самым младшим в семье, которая занимала вершину власти.

В очередной раз взмахнув мечом в паре миллиметров от его лица, я остановилась, наблюдая, как по воздуху между нами парят пара отрезанных белокурых волосинок. Дыхание с трудом вырывалось из моего рта. Я устала сражаться с братом, но и проигрывать ему я тоже не собиралась. Грудь Илая тяжело вздымалась, доказывая, что он тоже устал от моих выпадов.

Встретившись с ним глазами, я увидела сначала удивление и неверие, сменяющиеся злостью. Ну наконец-то! Теперь мы поиграем по-взрослому. Брат, не веря, взял пальцами остатки своих подрезанных прядей, убеждаясь, что я всё-таки решилась на эту дерзость.