Эрлинг

Глава 6. Игрок

Окрестности замка «Чёрный Дракон», 35 г. э. Леам-беат-Шааса

Антар сидел во дворе резиденции Руша в характерной позе – поджав под себя скрещённые ноги и опустив на колени разведённые ладони. Он смотрел на фонтан, но взгляд его был таким отсутствующим, что Ламберт не сомневался: воды он не видит. Да и вообще не видит и не слышит ничего, что его окружает. Маг уже наблюдал Антара в таком состоянии. Например, после того, как не удалось связаться с Кайлом, инженер впал в это забытьё, а потом сообщил, что говорил с Виллином. Некоторое время Ламберт просто следил, пока не начал осознавать насколько открыто сейчас сознание телепата. Поддавшись внезапному порыву, он попытался влиться в него, объединить со своим и осознать… Антар вздрогнул и сфокусировал взгляд на бароне фон Штосс.

– Ламберт, – недоумённо сказал он, – ты в курсе, что то, что ты только что пытался сделать, называется актом взаимопроникновения, и практикуется в основном между супругами? Ты, конечно, мне симпатичен, но не до такой же степени.

От смущения хотелось провалиться сквозь землю.

– Нет, извини, я… просто мне показалось…

– Ладно, замяли, – отозвался Антар, уже успевший вернуться в состояние равновесия, – Садись.

Барон фон Штосс опустился на брусчатку двора. Несколько минут Нездешний пристально разглядывал его.

– Я понимаю твоё любопытство. Должен признаться, после разговора с настоятелем, одна мысль на твой счёт тоже не даёт мне покоя.

– Какая?

– Я спросил, почему он не хочет пускать тебя в Храм.

– Он же ответил.

– Да. Что ты из Народа Холмов. И тут я наконец понял… как необычно то, что ты не являешься ни фейри, ни человеком до конца. Случаи, когда детей, похищенных фейри, возвращали обратно, отнюдь не редки. Но ко времени полового созревания они однозначно становились либо тем, либо другим. Аурум сказал… помыслил… в общем, сообщил мне, что если ты войдёшь в святилище, то тебе придётся выбирать между этими двумя состояниями. И существует несколько вероятностей, в которых ты становишься фейри. И уничтожаешь Храм. У меня скулы сводит от желания узнать кто, а главное, как сделал тебя таким, каков ты сейчас.

– И… ты можешь это выяснить?

– Если ты мне позволишь. Но я сразу должен предупредить… подобного рода отношения до сих пор связывали меня только с членами семьи… и с некоторыми людьми, никого из которых уже нет в живых. И… это не пройдёт для тебя бесследно.

– В каком смысле?

– Нельзя влезть в шкуру другого человека и остаться прежним, – пожал плечами Антар, – Ты увидишь мир моими глазами.

– Что ж, я готов, – сказал Ламберт.

– В самом деле?

– Я всегда хотел узнать, каково это – иметь семью, быть популярным в среде сверстников, не бороться каждую минуту за место под солнцем…

– Возможно, моё детство было не таким безмятежным, как тебе это представляется… Впрочем, не будем тратить слишком много слов…

Ощущение оказалось необычным. Возможно, из-за неопытности, сознание Ламберта постоянно меняло точку восприятия. Он то смотрел на Антара как бы со стороны, то сам ощущал себя сыном лорда Эрлинга… переходы из одного состояния в другое были плавными и незаметными.

Сильные руки отца, нежный голос матери… Ламберт-Антар, купался в блаженном море любви и заботы. Жизнь казалась ему непрекращающимся праздником, пока однажды седеющий темногазый мужчина с весёлыми морщинками вокруг глаз не исчез. Он бродил по дому, надеясь случайно увидеть свет в кабинете, услышать его шаги на парадной лестнице… но день шёл за днём, а отец не возвращался. Мамин голос, ей кто-то ответил…  Антар бросился во двор со всех ног: «Папа!» Но это был совсем другой человек. С жёсткими, чужими чертами лица. Он перевёл колючие глаза с его матери, золотые волосы которой словно подёрнулись инеем, на застывшего от неожиданности мальчика и произнёс:

– Вы сильная женщина, леди Эрлинг. И мне говорили, что, хотя это и сложно себе представить, вы ещё более упрямы и своенравны, чем ваш муж. Но подумайте о вашем сыне… Какая судьба его ждёт, если с вами случится какая-нибудь… неприятность.

– Я хочу, чтобы вы покинули мой дом, – сказала она ледяным тоном, глядя прямо на неприятного незнакомца.

– Сегодня я уйду, – так же холодно ответил тот, – но завтра вернусь. За ответом.

– Кто это, мама? – спросил он, обнимая её и глядя вслед удаляющейся фигуре. – И когда папа вернётся?

Женщина молчала, кусая губы, и глядя на сына с таким выражением лица, какого он никогда прежде не видел, а потому не мог понять, что же оно означает. Она взяла его за руку и повела на лужайку, где были солнечные часы, сделанные Северином для маленького Антара, когда тот постигал принципы обращения планет вокруг солнца и концепцию времени. Встав на колени рядом с тенью-стрелкой, женщина опустила голову и закрыла лицо руками.

– Мамочка! Ты плачешь? – маленький мальчик не верил своим глазам.

– Что случилось, дитя? – раздался незнакомый, но тёплый, нестрашный голос.

Женщина встала и, обняв сына, долго смотрела в глаза лысому плотному мужчине в жёлтых одеждах, показавшихся Антару забавными. Наконец незнакомец кивнул и улыбнулся.

– Конечно, мы поможем тебе, дитя. Иди, и не беспокойся о нём.

Женщина присела на корточки и заглянула сыну в глаза.

– Антар… мы с папой какое-то время не сможем быть рядом с тобой. Нам надо… уладить кое-какие дела. Поэтому ты пока побудешь здесь… с дядей Аурумом и другими. Они очень хорошие и будут заботиться о тебе, пока мы с папой тебя не заберём.