Ером

Глава 1

Похмельные жернова тщательно перемалывали память о прошедшей ночи. Ером долго стоял на одном месте и в одном сапоге, поэтому правой ноге было холодно, а налипшая грязь совсем не грела. Собственный лоб ему казался большим пульсирующим яйцом, которое вот-вот треснет и явит на свет уже взрослого огнедышащего дракона.

Ером неторопливо протер глаза, но пелена не спала. Утренний туман плыл по‑настоящему. Осознав это, Ером перестал мучить раскрасневшиеся глазные яблоки и огляделся. На нем по-прежнему сидел терракотовый камзол с блестящими стальными пуговицами, только спина была мокрой от росы.

Смятая трава вокруг указывала на следы борьбы. Крови нигде не было, а значит, борьба проходила не жестко. Грязный дамский колпак говорил о том, что здесь находилась женщина, а настораживающий зуд в паху доказывал, что это была не борьба. Похоже, он вчера влюбился, правда не помнит в кого.

Рядом протекал источник: по длине — река, по ширине — ручей, на вид — бульон с вареной известью. От звуков журчащей воды сухость еще крепче сдавила глотку. Ером присел на корточки и, напомнив самому себе бычьего комара из Вдовьей Степи, принялся шумно всасывать воду. Вкус оказался так себе — вероятно, из-за того, что выше по течению монашки полоскали свое белье.

Утолив жажду, мужчина снял уцелевший сапог и вытряхнул оттуда несколько припасенных монет.

— На сегодня хватит, — подумал он, выбросив ненужный сапог в источник.

Ером сунул монеты в поясную сумку, почесал под гульфиком и отправился туда, где, как он думал, его ждала работа.

***

Ярмарка галдела и пестрила. Люди, словно мотыльки, сновали по цветнику манящих палаток и шатров. Среди посетителей попадались как и редкие придворные бабочки, так и не выбирающаяся из лохмотьев моль. Охотнее всего люд кружил возле купцов с диковинками; те стояли под сшитыми из паруса навесами и, демонстрируя всякие бесполезности, ловко выманивали деньги. Особенно хорошо это получалось у шарлатанов, которые лечили от всех болезней. К одному из них подошел Ером. Торговец встретил его улыбкой. Он демонстративно скалился, выпячивая новую даромирскую моду — крашенные под уголь зубы. Как и многие другие торговцы из низших гильдий, этот пытался подражать пиратам южноморья. Правда, сами пираты никогда не носили серые льняные жилеты, а тем более темные восточные шаровары. Это знал Ером, но здешние модники о том не ведали, скорей всего они хотели выглядеть мужественно и грозно.

— У меня голова раскалывается — прохрипел Ером. — Есть средство, чтоб не болело?

Глаза торговца забегали, словно следили за торопливым маятником. Складывалось впечатление, будто он сам не знает, где у него что находится. На гладких корабельных досках, которые теперь служили прилавком, лежали различные сухие травы, осиные соты, блины пчелиного воска и заткнутые пробкой козьи рога. Взгляд продавца остановился на последнем. Он взял козий рожок и вдохновлено заиграл рифмой.

— Голова не булава, треснет да срастется, коли лекарство мое пьется. Плати два гроша и пей не спеша.

Ером протянул две монеты и взял подозрительный рог. Под деревянной пробкой пенился отвар с едким запахом полыни. Ером засомневался, но головная боль была сильней брезгливости. Выпив все одним глотком, он двинулся к ярмарочной сцене.

Площадка оказалось непривычно пустой, на месте театральных повозок остались следы и лошадиный навоз. Если б не жуткое похмелье, Ером бы заволновался.

— Еро-о-ом! — послышалось откуда-то со стороны. — Ером, я здесь!

Возле позорного столба стоял человек. Его руки и голову стесняла деревянная колодка, от чего мужчина выглядел как настенный трофей охотника. Несмотря на свое положение, человек улыбался и даже махал кончиками пухлых пальцев.

— Это я! Гостомол!

Дерзкого владельца театра выдавал его огромный живот, в остальном Гостомола узнать было не возможно. Ером подошел к несчастному руководителю.

— А почему ты босой? — неожиданно поинтересовался человек с колодкой.

— И тебе, здравствуй! — ответил Ером.

Гостомол понял, что на отвлеченные темы поговорить не получится и диалог надо начинать не с этого.

— Здравствуй – здравствуй, Еромчик — менее бодро поприветствовал он.

— Давно так? — Спросил Ером.

— Со вчерашнего дня позорюсь.

— И за что?

— За то, что вы после срамного номера в трактир пошли, а меня на сцене в колодках оставили. Люди не поняли, да подумали, что я какой-то беглый. Вот и приковали, как следует.

— А театр где?

— Уехали, подлецы. Знали, что я здесь стою, видели, и все равно уехали. Думал и ты с ними.

Диалог прервал глашатай.

— Ка-аре-е-ета-а при-и-инца!

Народ тут же скопился вдоль каменой дороги. Конный экипаж  вальяжно прошел мимо. Людям, стоящим в конце толпы, зрелища было почти невидно.

Ерому нравились кареты, они напоминали ему маленькие сухопутные корабли. В этой он смог разглядеть лишь бронзовую крышу и верх резного окна, из которого принц так и не соизволил выглянуть. Скрюченный колодкой Гостомол кареты не увидел вовсе, он даже не понял, что она проехала, но продолжал смотреть, изображая заинтересованный вид.

Ером потрогал колодку, та оказалось самой, что ни на есть настоящей. Он понял, что бывший руководитель боялся потерять достоинство и врал.

— Может тебя освободить? — предложил Ером.

Якобы увлеченный событием Гостомол сделал вид, что не расслышал. Тогда Ером одернул его за пухлый палец.

— А? — наконец среагировал человек с колодкой.

— Я спрашиваю, вытащить тебя отсюда?

— Нет-нет, я буду ждать разбирательств. Пусть подлецы выплачивают компенсацию — продолжал врать Гостомол — Ты мне только попить принеси.