Есения. Две души

Глава 1

Исповедь Есении

Я умерла. Опять. С каждым сном смерть настойчиво подбиралась ближе. Коварно усмехалась и протягивала костлявые руки. Объятия душили, не позволяя сбежать. Смерть изворачивалась и готовила новые ловушки. Потирала ладони в предвкушении, знала, что мне не ускользнуть.

Порой удавалось ее перехитрить: я просыпалась среди ночи в холодном поту. Грудь тяжело вздымалась, в горле застревал крик, но я возвращалась живая.

Я боялась засыпать. Гнала мрачные мысли, но они возвращались назойливым роем. Молитвы не помогали: дарили кратковременный покой, но едва голова касалась подушки, как я проваливалась в бездну страха...

Утро мягко коснулось лица, погладило по щеке теплым солнечным лучом. Приоткрыв веки, я с наслаждением вдохнула утреннюю свежесть:

— Жива!

Дверь тихо скрипнула. Я притаилась. Легкой поступью незваный гость неслышно пробирался по комнате. Подглядывая сквозь ресницы, я ждала. Описав полукруг, он грациозно запрыгнул на кровать и попал в теплые объятия.

— Доброе утро, Тихон, — я провела ладонью по густой и мягкой шерсти кота.

Тихон выгнул спину и потерся головой о подбородок. Почесав любимца за ухом, я уткнулась в пушистое тело.

— Барышня, не спите уже? А я голос услышала, думаю, дай загляну. Да и дверь приоткрыта! — воркование Насти успокаивало, прогоняя остатки сна. — В глазах печаль затаилась. Поди, опять сон тревожный снился?

Настя присела подле кровати и участливо посмотрела на меня. Добрая девка, не глупая. Папенька – Захар Платонович – заприметил Настю и поставил мне в услужение. Не прогадал. Дела у папеньки ладились, в гору шли. Только маменьку не сберег, да больше не женился. Все обо мне заботился.

— Да, Настя! Тревожно мне. Не к добру эти сны! — я спустила кота на пол, откинулась на подушки и тяжело вздохнула.

— Полно вам, барышня, печалиться! Что папенька скажут, когда увидят бледный цвет лица? Скажут, Наська не доглядела?

— Ох, Настя, знала бы ты, что мне снилось!

— А вы расскажите, барышня, облегчите душу. Чай, вам легче станет, — посоветовала девушка, помогая с утренним туалетом.

Поднявшись с постели, я накинула на плечи пеньюар и ополоснула лицо над тазом. Холодная вода освежала и бодрила. Настя усадила на стул и занялась волосами. Ловкие пальцы отделяли пряди и проворно проходились по ним щеткой.

— Рассказывайте, барышня, я слушаю.

— Мне снилось море.

Рука девушки зависла над головой. Настя склонилась и внимательно посмотрела на меня, губы дрогнули и расползлись в улыбке:

— Барышня, да вы моря отродясь не видывали! Как оно присниться могло?

Я пожала плечами и прикусила губу, улетая в воспоминания: сильный ветер теребил косынку и растрепал волосы. Я стояла на палубе теплохода и крепко держалась за поручни. Но невидимая сила разжала пальцы, подбросила хрупкое девичье тело и перекинуло за борт. Холодная вода обожгла кожу, дыхание перехватило. Я открыла глаза, но вокруг бурлила вода, поглощала, не позволяя подняться на поверхность. Увидев свет, я тянулась к нему, но дьявольская сила утаскивала в пучину, погружая во мрак.

Настя перекрестилась, облизнула пересохшие губы, подумала минуту и выдала объяснение:

— Переживаете вы, барышня, по поводу помолвки. Боитесь перемен. Но зря, я вам скажу. Жених ваш, Василий Андреевич, добрый и внимательный человек, он вас не обидит и пальцем не тронет.

— А ты почем знаешь, каков он? Василий Андреевич заезжий, в нашей местности недавно поселился.

— Так, с его прислугой балакали, они и сказывали, каков барин, — не моргнув глазом, ответила Настя.

— Дай-то бог, — воззвала я и перекрестилась, а у самой щеки запылали румянцем.

Настя заметила, заулыбалась и быстро соорудила незатейливую прическу, помогая облачиться в платье. Я откинула прочь докучливые мысли, посмотрелась в зеркальце:

— Хороша, Есения!

Так приговаривал папенька, нахваливая дочку, когда Василий Андреевич Орлов переступал порог дома. Впервые он повстречал меня на сельской ярмарке.

Василий Андреевич – фабрикант – привез на ярмарку бумажные и шелковые материи и прочие мануфактурные изделия. Батюшка оценил товар и прикупил отрезы на платье. В свою очередь продал Василию Андреевичу пушнину. На том и завязалось знакомство.

Под предлогом торговых соглашений Василий Андреевич вошел в дом и в доверие отца – Захара Платоновича Естафьева. Не прошло и месяца, как батюшка пророчил мне в мужья нового друга. Василий Андреевич всячески оказывал знаки внимания, был любезным и веселым собеседником.

Тогда и началась череда странных и пугающих снов. Я не понимала их природу, не находила объяснения таинственным знакам. Василий Андреевич – статный, высокий и пышущий здоровьем – нравился мне. Девушке на выданье льстило внимание столь успешного в делах состоятельного мужчины. Один Тихон недолюбливал Василия Андреевича. Стоило тому переступить порог дома, как кота словно подменяли. Ласковый и добрый от природы, Тихон начинал шипеть и убегал из дома. Однако Василия Андреевича сей факт никоим образом не огорчал. Он не замечал подобных мелочей, уделяя внимание будущей супруге и предстоящей свадьбе.