Эшер

Глава 8

Ациноникс словно тень скользил в нижних слоях атмосферы, а Эшер всё говорил и говорил. Он перескакивал с одного на другое, выхватывал из потока сознания сцены из прошлой жизни, иногда путая их с воспоминаниями о Земле. Он говорил взахлёб, словно боялся, что новообретённые воспоминания растают словно сон, который поутру не успели записать или рассказать кому-то. Тата и Пьетро честно пытались уследить за метаниями мысли и связать воедино разрозненные фрагменты истории торговца душами. Но прервать монолог Эшера или заставить остановиться на чём-то одном оказалось не так-то просто: в погоне за собственными сумбурными воспоминаниями он пропускал все вопросы мимо ушей.

Когда Эшер, наконец, выдохся и замолчал, Тата первой нарушила молчание:

– Эш, неужели это правда? Ты правда делал все эти кошмарные вещи? – дрогнувшим голосом спросила она. Тата смотрела на него и не узнавала: неужели упрямый, временами просто невыносимый, но славный парень с Земли и одиозный торговец душами – это один человек? – Убивал детей, чтобы продавать их потоки? Да как такое вообще … как вообще можно опуститься до такой мерзости?

– Да ты меня вообще слушала?! – и тут Эшер не выдержал. Он выдал целую исповедь от лица торговца душами, но для Таты важнее всего оказалась самая тёмная и неприглядная глава его биографии. – Я же сказал, что трек-машины Порядка предсказывают энерголинию на шесть-девять месяцев вперёд, не больше. Я… то есть торговец посылал координаторам отпечатки потока новорождённых, чтобы узнать, кто из них скоро умрёт. И чаще всего на этом его работа заканчивалась: он просто ждал, когда ребёнок умрёт сам. Как ты не можешь понять, на этой проклятой земле дети умирали и будут умирать дальше, с торговцем душами или без него!

Да покупатели иногда даже не успевали прилететь на Амис, чтобы перехватить энерголинию, и ему приходилось срочно искать замену, чтобы сделка не сорвалась. И да, если время поджимало, он мог и подстроить несчастный случай – ты это хотела услышать, Тата? Что он… я убивал невинных младенцев? Да, убивал! Но разве преступление – приблизить конец того, кто и так обречён? Какая разница, раньше или позже, если жить им оставалось меньше года?

– Что значит «какая разница»? – вскинулась Тата. – Ты знал, что эти дети умрут, а значит, мог их спасти! Мог предупредить родителей! Да ты просто… чудовище, вот кто ты!

– Да не мог я их спасти, не мог! – прохрипел Эшер, схватившись за горло, словно неведомая сила душила его. – Ты хоть знаешь, какая на Амисе детская смертность? Демоны, степная лихорадка, ядовитые насекомые и растения… Думаешь, ты умнее всех? Думаешь, можно держать детей в стерильных боксах, как диких зверей в клетках? – в его словах звучало отчаяние человека, который едва ли надеялся на понимание обитателей другой части Галактики – фактически, другого мира. – Да и зачем их спасать? Чтобы родители похоронили их через пару лет, потому что до пятилетия не доживает и половина? Или дожили – предел мечтаний! – до глубокой старости и сдохли в сорок лет из-за отравленного воздуха, солнечной радиации и тяжёлой работы? Чтобы до самой смерти горбатились в поле, не зная другой жизни, потому что они – потомственные пахари, и от них ничего другого не ждут? Потому, что у них нет ни единого шанса изменить свою судьбу и начать новую жизнь! Пьетро, ты когда-нибудь слышал о мастерах с Амиса? Учёных, знаменитостях или астронавтах? Хоть о ком-нибудь с Амиса?

– Да я и об Амисе-то никогда раньше не слышал, – Эрмин вёл корабль по краю серебряного моря колосьев, выискивая место для посадки. – Но, если вся планета – одна большая плантация, зачем здесь учёные и астронавты?

– Правильно, Пьетро, правильно! Здесь нужна только рабочая сила! Из поколения в поколение, из одной жизни в другую – всё вертится вокруг чёртовой полыни! Как удобно, повесить ярлык на целую планету и всех её жителей: пахали, пашут и будут пахать всегда! А они, может, не хотят, – Эшер ткнул пальцем в сторону города за высокой стеной, где несколько часов назад его приговорили к смерти. – Но разве у них есть выбор? Зато заказчики торговца душами, эти зажравшиеся снобы, которым закон, по-твоему, не писан, заключали с ним контракт – контракт на покупку потока своего наследника. А знаешь, под чем они подписывались? Они обязались дать ему лучшую жизнь, только и всего. Конечно, торговец душами – изверг, убийца, монстр! Но знаешь что? Он вырвал своих «жертв» из этого замкнутого круга! Дал им будущее… дал саму жизнь, которой, с вероятностью грёбанных пятьдесят процентов, на Амисе у них просто не было бы!

Корабль коснулся земли, и спустя секунду Эшер уже бежал вниз по трапу. Ему надоело оправдываться за грехи прошлой жизни перед людьми, для которых реальность Амиса – всего лишь страшная сказка про варваров с окраины, вконец одичавших вдали от благ цивилизации. А ещё было до боли обидно, ведь после мучительного возвращения в мир живых он надеялся на более тёплый приём.

– Эшер, зря ты это затеял – только время терять! – крикнул Пьетро, с нарастающим беспокойством наблюдая за тем, как он рыщет среди высоких серебристых колосьев. – Сколько лет прошло – пятьдесят или больше? Схрон торговца душами наверняка давно нашли и обчистили. Надо убираться, и чем скорее, тем лучше. Эшер, ты меня слышал? Брось ты это! – настойчиво повторил он.

Тата стояла в воротах шлюза, демонстративно скрестив руки на груди – вопреки своему обыкновению, она даже не пыталась помочь.