Если бы знать наперед

Глава 1

— Прости меня, Ксень. Прости… Но ты не простишь, верно? — обреченно вздохнул Вовка и уронил голову на грудь. — Я так перед тобой виноват, ты столько для меня… А я… Подлец… Иного слова не подберешь. Не могу так больше, понимаешь? Ты для меня сестра, друг… не могу с тобой как с женщиной.

Казалось, Вова искренне переживал. Сжимал кулаки, глаза прятал, в которых стояли слезы. Только онемело все внутри, распалось на атомы. Ей вспомнились слова матери: «Помяни мое слово, предаст он тебя, не оценит… Одумайся, Ксюша».

Любовь слепа, а еще оказалось, что смертельно опасна. Если бы она ставила себе диагноз, как будущий медик… То пациент скорее мертв, чем жив.

Едва Вовка вошел в девятый класс, и новенького представила классная руководительница, все взоры девчонок устремились на парня с наглой ухмылкой на губах. А он выбрал ее. Сразу. Едва взгляд темных глаз на Ксене остановился. Все говорили, что они не пара... Дочь потомственных медиков и парень из неблагополучной семьи. После школы Вовка гонял мяч с пацанами на пустыре, а она сидела и ждала, примостившись на поваленном дереве. Писала домашку за двоих и любовалась им. Разве можно было не влюбиться в такого красавца? Смуглый брюнет, высокий. Футболка старенькая обтягивает торс, с проступающими накачанными мышцами.

— Ксеня, смотри! — звал он ее, красуясь и принимая на грудь пас от пацанов.

Потом случилась беда. Драка, в которой Вовке перебили колени. Он лежал и пялился в потолок, не реагируя ни на что. Его мечта стать футболистом накрылась медным тазом. Ксюша, причитая, упала в ноги к отцу-хирургу. Девушка сейчас точно не помнила, что лепетала, чем запугивала. Жизнь без Вовки теряла всякий смысл… Папа сдался и сделал операцию совершенно бесплатно. Потом реабилитация и год в инвалидной коляске. Родня от Вовы отказалась, сказав, что незачем им нахлебник, инвалид… У них и так не хватает денег. Ксюша долго не упрашивала. Не место Вове в гадюшнике, где все прокурено и даже в прихожей валяются пустые бутылки. Она прикатила его к бабушке…

— Примешь, бабуль? Меня и его… — топталась у порога с рюкзачком за спиной. Вовка в коляске потерянно схватился за поручни кресла и смотрел только на пол.

— Родная, тебе жить да жить, учиться… Ты взвалила на себя непосильную ношу, деточка, — качала головой баба Маша.

Ксюше было все равно. Только бы он поправился и улыбался как прежде. В школе оформили Вову на дистант и он доучивался дома. Уколы, бабушкины настойки на травах подняли парня на ноги. Случилось чудо. К выпускному одиннадцатому классу он пришел на своих двоих вполне уверенно. Это была и его заслуга. Вовчик много тренировал ноги, терпел боль, учился ходить заново… Тяжело было, как и обещала бабушка. Хорошо, что приютила и кормила их, не оговаривая. Только иногда качала головой, жалея Ксюшу.

После выпускного Вова сделал ее своей женщиной. Захлебываясь от эмоций, говорил какая она… самая лучшая, самая красивая. Говорил, что не достоин ее, но будет стараться…

Ксюша была счастлива, когда и медкомиссию парень смог пройти, поступив в спортивный колледж. А она — в медицинский, по велению сердца… Ночами дежурила санитаркой, днем корпела над конспектами. Нужно потерпеть и не слушать, что говорят остальные. Ведь у них любовь, которая сильней обстоятельств.

Владимира взяли в местную футбольную команду. Он заслужил это потом и кровью, изнуряющими тренировками. Парню еще только двадцать, а его уже присмотрели в столичный клуб и предложили контракт. Ксюша радовалась, что не нужно больше брать дополнительные смены, можно наконец-то выспаться. Она совсем себя загнала, остались одни глаза синие, в которые раньше так любил смотреть Вова. Они жили в квартире бабушки Маши, которая на лето уезжала на дачу огурцы сажать…

— У тебя кто-то есть? — разлепила Ксеня губы. Голос был словно чужой, старушечий. Ксюша не понимала — как такое возможно… Ее Вовка не способен причинить столько боли. Перед ней был чужой человек, трусливо оправдывающийся.

Вовчика трясло, словно у него температура скакала. Соскочив, он метался по комнате, хватался за свои вещи, скидывая их в сумку. Много раз у него падало из рук. Вовка матерился. На бледном лице светились лихорадочным блеском покрасневшие глаза.

— Я полюбил, Ксюш. Она — массажистка у нас в команде. Не знал, как тебе сказать. Столько передумал. Не могу я, понимаешь… — начал кричать, разведя руками, будто это Ксюша во всем виновата.

— Можешь не повторять. Слышала, что для тебя я — не женщина, — сказала бесцветным голосом, продолжая наблюдать за его сборами. Голова сама поворачивалась туда, где был Вова. Запомнить каждую деталь, впитать последнее «прощай».

— Ксюш, да я для тебя все сделаю! Если нужна будет помощь, только позови. Ты же для меня не чужая, — опустившись перед ней на корточки, схватил холодную руку и сильно сжал. — Завтра в Саратов летим, у нас игра, — для чего-то стал рассказывать свои планы.

— Уходи, — найдя в себе немыслимый резерв, выдернула руку и замахнулась для удара.

Он смотрел, не моргая, и ждал. Ждал, что она пробьет. Заслужил и большее… Но Ксюша не стала. Сжав маленький кулачок, выставила указательный палец, показывая на дверь:

— Пошел вон!

Вова облизнул сухие губы и опустил глаза. Суетливо бросился к сумке и застыл у порога. Воровато обернулся, бросив последний взгляд сожаления на раздавленную им девушку. Ту, что предал. Подло. Разрушив доверие и нарушив все свои клятвы… Судорога стыда перекосила красивое лицо. В прихожей звякнула связка ключей, которую он оставил на тумбочке. Дверь прикрыл за собой тихо.