Есть такие истории...

Эмилия Галаган "Чернее"

По дороге разочарований,
Снова очарованный пройду.
Разум полон светлых ожиданий,
Сердце чует новую беду.
А чего же вновь меня тревожит
Голос, что зовет из темноты:
“Путь еще не пройден, век не прожит
Тою ли дорогой бродишь ты?”

(«Воскресенье»)

История про нас и для нас.

Но не думайте читать ее, если хочется чего-то светлого и легкого. Это глубоко личная, драматичная повесть, и окрашена она даже не черными - серыми, беспросветными тонами, такими, как и наша обыденность. Пожалуй, лучше всего тут подходит сравнение с Петрушевской или Астафьевым: с одной стороны – мрак постсоветской действительности, ее холод и равнодушие, с другой – философское принятие этой жизни и попытка найти даже в ней нечто светлое, что могло бы стать тем самым «лучом света в темном царстве».

А «темное царство» рисуется тут во всей своей жуткой не-красе. С того самого момента, когда маленькая Мила, героиня повести, узнает, что школьный учитель увез в лес и растлил (а потом убил) девочку ее возраста, мир начинает опасно крениться – и уже не может вернуться на свое прежнее место, к наивному и светлому восприятию всего вокруг, к детству-саду-раю, к вере, что она, Мила, самая лучшая на свете девочка, с которой ничего не может случиться.  Путь героини повести - это путь по дороге разочарований. Ожидаемо, что вниз, но нет. В хмельном угаре, в попытках осознать себя, в попытках уйти от опостылевшего быта Мила не кажется слабовольной или ведомой другими. И не позволяет себя сломать.

Собственно, стремление вырваться из замкнутого круга проблем – семейных, отношенческих – и есть сюжет повести. И кажется, что жизнь только и делает, что бьет героиню по голове: разваливается семья, жесткая до деспотичности, крайне религиозная мать пытается брать под контроль жизнь родных, городок в Белоруссии, где живет героиня – та еще дыра, в которой не происходит ничего. Каков может быть выход? Разве что побег в Питер с накопленными деньгами – и бытовая неустроенность, жизнь в комнатке барака, где даже холодной воды нет. Работа. Отсутствие любви, понимания. И даже когда кажется, что в жизни героини появляется человек, который способен утешить, понять, полюбить… И тут все рушится в единый миг.

Но несмотря на это экзистенциальное чувство огромной Пустоты рядом, тягостное, не дающее вздохнуть и поднять голову, финал все же… жизнеутверждающий. Настолько, насколько это вообще возможно в подобных обстоятельствах.

«Чернее» - история, берущая за живое тем, что все это знакомо, все это прочувствовано, возможно, чуть менее остро, чем героиней. И да, немного жутковато, что это почти автобиографичная вещь. Может, потому и верится в нее безоговорочно – здесь нет ни единой фальшивой ноты. Нет того, о чем было бы написано «просто так» или потому что «так красивее». И героиню сложно оценивать категориями правильно-неправильно. Она такая, какая есть – с чернотой внутри, с этой страшной выжженной чернотой, наедине с собственными демонами. Но – вот что удивительно! – это не сломленный, не раздавленный человек; разочаровавшийся – да, отгородившийся от мира – да, но способный еще бороться.

Среди прочих важных и сложных философских тем возникает осторожно и тема творчества, писательства. Не так, как это воспринимается – без надрыва, без томных страданий, просто как факт. «Творчество не дает ни славы, ни денег, но не дает и сдохнуть». И даже несправедливости, которые царят в мире литературных тусовок – возмущают читателя, да, но героиня воспринимает их философски. Украли идею, издали роман? Обидно. Очень, до слез, но что теперь сделать?..

…кажется, я достаточно напугала тех, кто любит читать сладенькие любовные романчики? Утешить мне вас нечем, а вот тех, кто готов окунуться в ледяную воду не самых приятных эмоций, ждет не только психологически достоверная история, но и к тому же прекрасно написанная. Так, что читается на одном дыхании, в невозможности оторваться от текста. Стиль – не вычурный, не усложненный, близок к разговорному, но все слова совершенно точно на своем месте, и даже мат, который встречается, оправдан. А так не каждый может – правильно вписать подобное.

А в финале, когда кажется, что дороги разочарований нет конца, все же зазвучит тот нужный и верный аккорд:

Ночь встретила меня холодом. В темном небе блестели звезды. Те же самые. Вдруг я совершенно ясно почувствовала это.
— Здравствуйте, звезды! Помните меня? Я — самая замечательная девочка на свете!
— Окстись! Мы тебя в первый раз видим, баба с ведром!
И я почему-то вспомнила наше мусорное ведро — еще оттуда, из родного города, из детства. Свою вонючую повинность. И мне стало ясно: да — ведра играют определяющую роль в моей жизни. Ведра сопутствуют мне постоянно. Жизнь с ведрами — это моя судьба.
И я подхватила ведро и пошла.
Пошла и пошла и пошла.
Это долгая дорога.
Я выдыхаю — и тьма заполняет мир, проникая во все его поры, дыры и норы.
И я чувствую, как мою ладонь сжимает детская ладошка. Я знаю, как страшно самой замечательной девочке на свете.
Но мы идем. Идем, пока чувствуем под ногами твердую почву. Пока доска не прогнила окончательно.