Есть только мы. Часть 1.

Глава 9

               В чистом небе играют, заливаясь пением, птицы. Солнце теплыми лучами греет землю, а ветер нежно ласкает травы. По полю несется вороная кобыла. Грива и хвост развеваются на ветру. На теле видно, как сокращаются мощные мышцы кобылы, от того на свету шерсть играет переливами, перекрашивая черный в серебро. Рядом летит, взмахивая могучими крыльями, ястреб. Кобыла переходит с галопа на рысь, выписывает аллюры, птица то взмывает ввысь, то пикирует, танцует пируэты, ныряет под брюхо кобылы. Своим безумным танцем, словно шаманы перед священным костром, они заклинают свои души друг другу, заявляя о крепости нитей, связывающих их.

               Ястреб вновь взмывает ввысь, а кобыла несется во всю прыть. Ничто не предвещает беды, но земля под копытами вздыбливается и на поверхность выползает огромная змея. Тело её извивается, вьется кольцами, окружая добычу. Она кидается на кобылу, набрасывая свои кольца на шею, связывает ноги и туловище, с силой сдавливает и душит. Вороное тело бездыханно падает наземь. Убийца скрывается, лишь испещренная бороздами и вздыбленная земля напоминает о нападении.

               Ястреб спускается с небес, кружит над убитой кобылой. Он кричит от боли, бьет крыльями над телом любимой в надежде, что она жива. Обессиленный он опускается рядом. Небо затягивают грозовые тучи.

               Бездыханное тело охватывает, черный как смоль, дым и растворяется в нем. Сначала дым, не отрываясь от земли, поднимается, потом резко начинает менять форму, словно растворившаяся в нем кобыла начала биться в агонии. В черном облаке засверкали синие искры и молнии. Ястреб взмывает над землей и кружит, не понимая происходящего. Сверкающее облако дыма превращается в тучу и разрастается. В разные стороны тянутся отростки. Через поле раскатом разносится рокот из недр мглы. На отростке, тянущемся к небу, загораются два ярких синих огонька. Мгла отрывается от земли и несется к небесам, приобретая четкую форму. Отросток с огоньками превращается в длинную шею и голову дракона, отростки, противоположные друг к другу, формируются в огромные крылья, тянущийся следом отросток, в длинный хвост, а отростки под мглой в сильные лапы. Основание мглы обрело форму длинного крепкого тела. Голову венчала корона из хитиновых отростков, по телу бежали синие разряды искр молний. Кобылица переродилась в могучую драконницу.

               Ястреб вместе с возлюбленной прорывают грозовые тучи. Солнце согревает их тела, ветер наполняет крылья. Безумный танец, что танцевали на земле, перенесся в чистые и ясные небеса над тучами. Черная чешуя, как и шерсть, играет серебряными бликами в теплых лучах.

               Сави просыпается взволнованная. Она встряхивает головой, отбрасывая остатки «живого» сна. Странное ощущение охватило тело, словно у Сави и вправду отросли крылья и хвост, а глаза горят синим.  Она подняла взгляд на Гидеона, бережно обнимающий её, и не менее взволнованного.

               - Малыш, ты чего? Спала так сладко и вдруг, задергалась, словно отбивалась от кого.

               - Сон приснился, как наяву.

               - И что снилось?

               - Ерунда какая-то. Я и не помню. – соврала Сави. – Прости, я вчера так вымоталась. Спать легла, даже не поговорив с тобой.

               - Я знаю. Ты всю дорогу молчала и душ не приняла. – он нежно поцеловал её в плечо. – Не волнуйся, все хорошо. Сегодня у тебя выходной, отдохнешь. Я сейчас завтрак подам, а потом и поговорим.

               Гидеон встал с постели и ушел на кухню, захлопали дверцы и ящики, зазвенела посуда. Немного полежав и пересилив лень, Сави встала, приняла душ. Знобило. Она набрала горячей воды в ванну, развела пару шариков с эвкалиптовым аромамаслом. Наконец-то ноги стали согреваться, по телу разлилось расслабляющее и успокаивающее тепло, озноб отступил.

               В дверной проем заглянул Гидеон, открыл ногой дверь и вошел в ванную с подносом. Расположился у края ванны, подал Сави завтрак.

               Поначалу дверь была закрытой, но со временем выработалась привычка держать её открытой. Завтраки в постель, по утрам, стали, своего рода, ритуалом, готовил и подавал только Гидеон, да и просыпается он раньше. За год визиты без предупреждения и проживание мужчины в доме Сави стали нормой. Они много времени проводят вместе, она пустила его на кровать, спят под одним одеялом и на одной подушке, едят из одной тарелки. Он нежен и ласков, заботлив и бережен. Ему позволено касаться её и целовать, но за рамки дозволенного не выходит. Называть их любовниками, как без причины разбить зеркало, слишком громко. Нынче любовниками называют тех, чьи отношения связаны только физическим удовлетворением интимного характера, лишенного таких чувств, как любовь. Любовь понятие растяжимое, но речь идет о чистой любви, когда людей связывают чувства заботы, верности, искренности. Но вместо неё только секс, да желание наживы и самоутверждения, чего Гидеон и Сави не разделяют. Они выше этого. О том, чтобы начать вести интимную жизнь, вопрос ребром не вставал и не обсуждался. Хоть общались они тесно, и не раз близость была на грани, рамки все же они держали. Не сказать, что Сави давалось это легко, но Гидеону было тяжелее переносить, чем ей. Внутри все клокотало, иногда ему хотелось выть, но мысли взять женщину силой не было. Кристина не раз спрашивала у Сави, что за игру они ведут, осуждала и отговаривала подругу, но ответ не получала. Сави сама не знала ответа. Она относится к Гидеону, как к родственной душе, брату, которого безумно любит. Назвать его другом, язык не поворачивался, а перевести отношения на другой уровень она боялась и считала не нужным. О чем думает Гидеон, чего добивается и чего ждет, она только догадывалась. Любой другой уже давно сорвался, поддался зову природы или ушел со скандалом, хлопая дверями и поливая грязью. Что бы голове не творилось у Гидеона, держит за Сави оно крепко.