Эта девочка с картинки

1

В психиатрической больнице номер пятнадцать сидел молодой человек, лет двадцати четырёх, не больше. Он что-то бубнил себе под нос, что не мог разобрать врач, который выслушивал весь его бред. Светло каштановые волосы, что свисали у юноши до скул, закрывали его сине-зелёные глаза. Он держал в своих крепких руках какую-то историю болезни и что-то бормотал.

– Ладно, – перебил его врач, – плохо, конечно, но для первого раза пойдёт. На моей памяти было и хуже. Можешь собирать вещи и идти домой, студент.

Услышав это, студент отдал историю болезни своему преподавателю, ответственному за его ординатуру, и, попрощавшись, вышел из кабинета. В коридоре психиатрического заведения медицинский персонал, как обычно, бегал и суетился. Обстановка в больнице была относительно спокойной: никто из пациентов не прикидывался птичкой и не желал выпорхнуть из окна, пациенты не пытались укусить друг друга или устроить из больницы художественную галерею настенной живописи своими экскрементами. Одним словом, спокойная смена для психиатрической больницы.

– Артемий Александрович! – позвала медсестра смуглого студента, который только что вышел из кабинета своего преподавателя, – вы ручку забыли, держите.

Тёма положил правую руку на верхний левый карман своего халата. Не нащупав там своей ручки, он решил взглянуть на карман, чтобы убедиться, что ручки действительно нет. После этого он взял ручку у доброй медсестры, Прасковьи Ивановны. Поблагодарив её, Тёма направился за своими вещами, чтобы переодеться и выйти из этого дурдома.

За окном были уже сумерки, когда Тёма вышел из психиатрической больнице, хоть на часах и было всего лишь пять часов вечера. На дворе было осень, дни уже становились короче, а ночи длиннее. Природа уже готовилась к зиме и на асфальте лежали сухие жёлтые листья, которые хрустели под ногами. Фонари ещё не успели зажечься, поэтому улицы освещали проезжающие по дороге автомобили и вывески магазинов. Да и на улице ещё не было совсем темно. Небо ещё не успело развесить звёзды, хотя луна уже давно сияла на небосводе, а солнце уже почти скрылось за горизонтом.

Такой пейзаж очень нравился Артемию. Вокруг было так спокойно. Кто-то уже спешил с работы домой, кто-то шёл на ночную смену, какие-то школьники беззаботно гуляли, а Тёма шёл в свой вуз к преподавателю, который помогал ему с написанием дипломной, к его научному руководителю.

В медицинском институте, где ещё год назад учился Тёма, ничего не изменилось. Первый курс всё также ходил по улице в халатах и фотографировался с фасадами вуза, выкладывая у себя на страничке в соцсетях, что они уже почти врачи.

«Малыши, – подумал Тёма, глядя на веселящихся первокурсников, – вот после первой сессии поутихнут. Ох, как им и достанется, особенно от кафедры гистологии.»

Какие-то потрёпанные студенты (скорее всего третьекурсники) сидели на бордюре, держа в руках энергетик, и курили сигареты. Какие-то старшекурсники спешили на вечерние пары в институт, а кто-то, наоборот, спешил на ночную смену в больницу. Одним словом, жизнь студентов-медиков сурова и беспощадна, поэтому врачами и становятся сумасшедшие люди. По крайней мере, так думал Тёма, а он решил посвятить свою жизнь изучению мозга человека.

«И почему я не решил уйти в косметологию или хирургию? – подумал Тёма, поднимаясь на кафедру психиатрии и наркологии, – Надо было вообще поступать на стомат. Сейчас бы в Дубаи на солнышке нежился, попивая виски и наблюдая за красотками. А вместо этого торчу в этой ординатуре с психами. Хотя, самому же было интересно копаться в голове у людей. Благо поступил в ординатуру бесплатно, спасибо Дмитрию Сергеевичу за рекомендательное письмо.»

В коридоре Артемию попался на глаза постер. На нём была фотография девушки с пепельным блондом, красными линзами, тёмной подводкой и тёмно лиловой помадой. Девушка была одета в коротенькую юбку и в чёрную рубашку, а сверху на ней был, конечно же, халат. В ушах было несколько дырок, и на брови было колечко. На правой ноги у девушке была тату розы, а на левой был какой-то ремешок, чьё предназначение было неизвестно. Она улыбалась, смотря в камеру, но Тёме, почему-то, показалось, что она грустит.

Оказавшись у преподавательской, Тёма осторожно постучался и открыл дверь. В кабинете сидели несколько преподавателей, которые тотчас обратили внимание на Артемия. Среди них за дальним столом сидел низкий, немного полненький профессор с залысиной и уже седеющими волосами. Он почесал свою щетину на подбородке и, подняв карие глаза, воскликнул:

– А! Тёмочка, это ты! Заходи, заходи!

Остальные педагоги продолжили заниматься своими делами: заполняли отчёты и ведомости, подготавливали материал, проверяли работы своих учеников. Тёма же подошёл к столу, за которым сидел Дмитрий Сергеевич. Его рабочий стол был эталоном чистоты и порядка, что очень пугало Артемия. Ни одной пылинки, все ручки были ровно лежали в футляре, а документы лежали ровно в папочках. Даже в ящиках у этого профессора всё было чисто и аккуратно! Между собой все шутили, что у Дмитрия Сергеевича обсессивно-компульсивное расстройство. Куда там, сам Дмитрий Сергеевич шутил об этом. А может и не шутил. Никто так и не понял.

– Добрый вечер, – поздоровался Тёма.

– Добрый, – ответил ему Дмитрий Сергеевич, – присаживайся. Ну, рассказывай, как тебе ординатура.

– Да… Не очень, – признался Артемий, – одни психи вокруг, и не все в палатах.

– Ха-ха, – рассмеялся Дмитрий Сергеевич, – ну, я тебя ещё на первой лекции предупреждал о специфике данной профессии. Все люди в мире сумасшедшие, и это нормально. Просто у некоторых сумасшествие выходит за гранью нормы. Вот это ты и должен лечить. Как тебе Алексей Александрович? Принял историю болезни?