Этика эпохи.2

Этика эпохи.2

Эту историю рассказывал один англичанин, этнограф. Имя его у меня из головы вылетело,

название истории тоже, но я все-таки расскажу ее вам, своими словами.

Название годится такое:

«Простодушные людоеды».

На одном из тихоокеанских островов, находящимся под опекой Австралии, проживало маленькое племя папуасов. Племя было настолько маленьким, что умещалось целиком в одной бамбуковой деревушке на берегу жемчужной лагуны. Мужчины охотились на кабанчиков и ловили рыбу, женщины тоже ловили рыбу и собирали фрукты.

Браки у них были весьма условные, так что дети знали и чтили, обыкновенно, мать, а отцом считали всё, вкупе, взрослое мужское население деревушки.

Бога у них не было, а были духи — воды, огня и земли.

Убить человека считалось тяжким преступлением, караемым изгнанием с острова.

Раз в год на остров приходил полицейский катер, и налоговый инспектор-австралиец, добродушный старик, производил учет добытому со дна лагуны жемчугу. Жемчуг забирался для нужд метрополии — в этом и заключалась опека «старшего брата».

И вот инспектор сменился — вместо старичка, привыкшего к экзотическим нравам островитян, прибыл молодой и энергичный. Он даже окончил университет в Сиднее. Вот как.

Прибыв на остров за жемчугом, молодой инспектор был сражен красотой местных девушек, особенно их обнаженными грудями, каких в Сиднее на улицах не часто встретишь.

Он крепился до обеда, а в обед, выпив за праздничным столом (у порядочных народов встреча с налоговым инспектором — праздник!), потерял слегка рассудок.

И уведя одну из девушек в заросли, совершил бестактность.

Дело в том, что обладать девушкой мужчина мог только после подношения старикам или кабанчика или рыбы.

Совсем доходяги приносили хотя бы кокос.

Папуасы сделали вид, что не заметили, насколько их гость не воспитан.

Инспектору же было все в диковинку — безотказность островных красавиц, спокойствие аборигенов-мужчин, он и не думал об этикете.

К вечеру, видимо, отдохнув от учета жемчуга, он увел и другую девушку - теперь потолще выбрал и тоже с красивой грудью - в те же заросли.

Старейшина племени решил, хоть ему было очень стыдно, сделать молодому инспектору замечание и, когда тот выбрался из зарослей к костру, легонько тюкнул его дубинкой по темечку. Тот, непривычный к подобным увещеваниям, грохнулся навзничь и был готов.

Что делать?

Хоронить чужака на семейном кладбище запрещали духи предков.

Везти тело в океан, чтобы отдать прах тому, который все и породил, мешал прилив.

Старики совещались, наконец, седой воин с татуировкой альбатроса сказал:

«Когда солнце коснется вон той горы, Мунго, есть его уже будет нельзя».

Все посмотрели на солнце, на гору — у них был чуть больше десяти минут.

И инспектора съели.

А кости отдали детям — играть в «городки».

Я же говорю — это были очень наивные, не испорченные цивилизацией люди.

Было дело — приезжал к ним миссионер-протестант, говорил о спасении душ, но толку не вышло. Люди принимают только тех пророков, которые учат сообразно с логикой жизни.

Вот у меня один товарищ всё недоумевает: как это? Ислам разрешает и две и три жены!

Я ему говорю: чудак, Восток, в отличие от Европы всегда был раем для людей, в смысле, хорошо покушать. Людям, стоявших у истоков ислама, и в голову бы не пришла такая дикая мысль, что их народ, живущий в благодатном климате, будет голодать. Девушек «на выданье», которых всегда было больше, чем юношей (войны — особенность человека разумного), надо было прилично пристроить, только и всего.

И никто на Востоке не считал лепешек, баранов и фиников.

Европа приняла бы ислам, да только в Европе за корку хлеба надо «вкалывать» до седьмого пота, а уж за курицу в котелке и брата зарежешь — какая еще вторая жена! От первой бы избавил кто. Ну, и как тут не выпить? Поэтому, вздохнув, европейские государи остались христианами, а лишних невест отправляли в монастыри.

Голодать и грустить.

А люди на острове веселились целые сутки — инспектор был упитан, и можно было не ходить на охоту и не заниматься рыбной ловлей.

Потом, спустя недели две, власти Сиднея прислали другой катер, и полиция все узнала, потом губернатор велел арестовать всю деревню, чтобы понять — что теперь делать? Он чтил законы страны и общечеловеческую мораль. Еще потом их (всю деревню папуасов, которая наслаждалась в «гостях» у губернатора в Сиднейском «сизо» - там был туалет, суп и кровати с матрасами) отправили обратно на остров, потому что судья был не назначенный, а выбранный — это разница! подумайте сами.

Вообще, приятно, когда тебя судит не чиновник, а порядочный человек из народа, но у нас этому счастью не бывать.

А потом они прислали губернаторской жене (она очень чопорная дама — я с такими не знакомлюсь), в знак признательности за суп и матрасы, огромную черную жемчужину стоимостью с графское поместье.

И все закончилось счастливо.

… …

Это я к чему рассказал, не знаете? Я тоже нет. Видимо, просто «гамма».

А вот, о чем теперь говорят у нас в районе:

«Внученька, бабушка-консьерж или кто кого перехитрит».

Люся, кассирша из гипермаркета, дружила с Мишей, просто Мишей - он работал на продуктовой базе грузчиком и прилично получал. Надежный парень. Опористый. Дружили они очень хорошо, серьезно, так что и жили бы дружно вместе, и не тужили, но им постоянно мешала Люсина бабушка — Надежда Сергеевна. Бабушка эта не всегда была бабушкой, была и она когда-то молодой длинноногой специалисткой, чуть ли не геологом, и что-то соображала, а с возрастом как-то сдала и поглупела совсем — и только мешала молодым людям дружить.