Это бизнес Танюша

Глава 1

Ольга присела на скамейку и, вдохнув полной грудью, расслабленно прикрыла глаза.

Тишина. Птички, какие-то щебечут в ветвях деревьев, покрытых еще молодой, не успевшей огрубеть, нежно-зеленой листвой.

— Оль, — услышала она рядом с собой женский голосок.
Ольга улыбнулась, узнав голос Тани, подруги, и не открывая глаза, ответила:

— М-м? — Солнечные лучи попадали Ольге прямо в лицо, и она сомкнула веки еще плотнее, — Тань, встань напротив. Сделай мне тенек. — Смешно морщась, наигранно-капризным тоном, попросила Ольга подругу.

— Хм, Ольга Викторовна! Вот еще,  — с искусственным негодованием фыркнула Татьяна. — Я к ней по делу, а она: «Сделай мне тенек!» Загорай. Полезно.
Ольга, наконец, открыла свои большие серые глаза и привычным, красивым движением, средним пальцем убрала со лба челку.

— По делу? — немного удивленно спросила Ольга. — Тогда присаживайся.

Высокая, худенькая блондинка Татьяна, была одета совсем легко, несмотря на утреннюю прохладу: тонкая, машинной вязки, кофта с коротким рукавом фиалкового цвета, прямая черная юбка чуть выше колена, на кнопках спереди.  Сейчас, застегнутая, лишь до первой трети бедра, между краями юбки, то и дело, показывались её стройные ножки в черных, полупрозрачных то ли чулках — то ли колготках. Белые, обесцвеченные, волосы Татьяны сегодня явно уже подверглись процедуре выпрямления.

— Ого, Танюх, ты с утра уже успела в салон заскочить! — оценивающе глядя на присаживающуюся рядом подругу, сказала Ольга.

— Долго ли умеючи, — с напускной гордостью произнесла Татьяна, присаживаясь рядом и закидывая ногу на ногу, отчего правая стала видна в разрезе юбки аж до середины бедра, но Татьяна проигнорировала цепкий взгляд проходившего мимо парня и обратилась к подруге:

— Оль, поехали со мной сегодня. — Олины брови взлетели вверх.

— Куда!?

— В деревню,— ответила просто, Татьяна.

— Куда-куда в деревню!!? — удивленно спросила Ольга.

— Угу, — последовал ответ.

— А что мы там будем делать? — продолжила вопрос Ольга, без особого интереса.

— Мать попросила съездить бабушкину могилку в порядок привести.

— А родители?

— Да в том-то и дело, не могут они. Отец в Москве, в командировке, мать тоже занята. Иностранные поставщики приезжают. Так что она должна быть на работе. Директор как-никак!

Татьянина мать, настоящая бизнес-леди.
Её муж, Танин отец, глава городской администрации, когда-то, еще на заре капитализма, помог своей расторопной женушке приватизировать ателье по пошиву женской одежды, когда оно уже практически дышало на ладан.
В одночасье став из простой швеи хозяйкой ателье, Зинаида Михайловна, начала трудится, не покладая рук. С помощью своего небедного и влиятельного супруга, она завезла новое оборудование, набрала толковых девчат и уже через три года вышла с ощутимой прибылью. Постепенно-постепенно ателье превратилось в солидную фирму. Теперь оно занималось не только пошивом женского платья, но и прочими заказами. Спектр услуг был довольно широк; от свадебных нарядов  до портьер и гобеленов. Соответственно понадобились и поставщики хороших тканей и всего прочего. В общем, Танина мама была женщина богатая, и Татьяна была представительницей той самой «золотой молодежи», растущей как поросль, в полном достатке, в тени своих небедных родителей. В свои неполные двадцать один год, имела уже свою спортивную машину и, собственную квартиру в центре города.

— Поехали, а? — Татьяна сделала просительную мину, от чего Ольга рассмеялась.

— И Владика своего возьмешь? — озорно прищурив один глаз, спросила Ольга. Татьяна слегка скривилась — она ревновала своего Владика, даже к уборщицам в институте, а что уж говорить про Ольгу, которая была заметно эффектнее подруги.

— Нет. Только ты и я. Едешь?

— Только вдвоем!?

— Угу.

— И ради поездки в деревню, ты, с утра, в салон смоталась!? — с недоверием глядя на подругу, проговорила Ольга — Одним, не страшно?

— Я должна быть красивой всегда — заносчиво вскинула голову Татьяна — чего тут боятся!? Утром поедем — после обеда, ближе к вечеру вернемся, так-то тут не далеко.

— Ну, это-то да. — Подтвердила Ольга, — А местные?

— Это кто!? Дед Пахомыч что ли! — засмеялась Татьяна. — Или дядь Кондрат?

— Если бы только они, а этот… — Ольга вспомнила давний случай, когда сосед Тимофей, закоренелый алкоголик, земляк и бывший одноклассник Зинаиды Михайловны, увидев их загорающими на крыше пристройки, вознамерился «порадовать» их своим вниманием.

Ольга опять убрала со лба челку.

В отличие от подруги, Ольга, была настоящая брюнетка с богатыми прямыми, чуть вьющимися, густыми волосами, рассыпающимися по плечам и большими, словно бездонными серыми глазами в обрамлении длинных, густых ресниц.

— Да ладно тебе, — воскликнула Татьяна, — Кого там боятся-то, они ж там все позапились уже насмерть! — Таня красноречиво согнула указательный палец и хихикнула.

— Ну, не знаю… — неуверенно произнесла Ольга — Мало ли…

— Соглашайся, — Татьяна толкнула Ольгу плечом, — Едем, там дела-то  максимум до обеда. Прогуляемся по воздуху. На могилке марафет наведем, и назад. Поехали, а, тут и ста километров нет!
Ольга, посмотрев на подругу, сказала:

— Уговорила. Едем. Ты на своей машине?

— Ну, да, я же без неё как без ног, вмиг домчимся! — Татьяна коротко хохотнула.

— Тогда ко мне сначала заедем, я домой забегу, своих предупрежу. Идет?

— Конечно, а мне еще нужно в супермаркет заскочить. Как раз по пути.

— Зачем?

— Чего ни будь перекусить взять, оно на природе, знаешь какой аппетит…

— А как же твоя диета? — Удивленно спросила Ольга.

— Ай, да ну её! Диету эту. Один раз живем.

— Да!? А мне помнится, кто-то говорил о вреде лишних калорий.

— Ой, ну, Оль. Можно подумать! Я же не собираюсь торт и гору сдобных булок с собой брать, воды возьмем, пару пачек чипсов обезжиренных. Угу?

— Обезжиренных!? — недоверчиво спросила Ольга.

— Ну да. Ты же не хочешь пару лишних килограмм нагулять.

— Я нет! Что ты! Куда уже мне. — Ольга покривила рот и окинула взглядом свои стройные бедра. Джинсы в обтяжку, лишь подчеркивали стройность и длину её ног.

— Ой, кто бы говорил! — фальцетом произнесла Татьяна.

— Я. — Сказала Оля, и показала глазами на стоящего немного в стороне дворника-азиата с метлой, который уже пять минут беззастенчиво пялился на Танину ногу. Татьяна игриво перекинула ноги, уподобляясь героине известного фильма и увидев, смущение дворника, звонко рассмеялась…

* * *

Татьяна неспешно вела, свой новенький «Порш» по недавно отремонтированной областной трассе, соединяющей два города.
Татьяна вообще, вопреки присущей её возрасту «безбашенности», была на редкость аккуратным и ответственным водителем, как бы полностью опровергая байки о блондинках за рулем. И где-то по пути, на приличном расстоянии от трассы, располагалась деревенька, откуда родом была Зинаида Михайловна.
Когда Зинаида Михайловна приехала попытать счастье в город и вскоре удачно вышла замуж, перебралась насовсем в Н…ск, Татьянина бабушка, наотрез отказалась переезжать к дочери в город и до самой смерти вела своё маленькое хозяйство.
Жила она одна. Муж её, дед Татьяны, умер рано, погиб — при заготовке леса на него упала береза, ствол, которой они присмотрели на стойки для новых ворот в колхозный коровник.

Татьяна не без сожаления свернула с ровного асфальта на покрытый ухабами проселок, петляющий по полям до самого леса, сплошной стеной темнеющего на горизонте. Там на опушке изрядно поредевшего леса и находилась деревня со звучным названием — Поганкино.

Когда-то это была вполне себе большая деревенька. Её жители работали в колхозе: разводили коров да свиней. Почти все деревенские бабы работали на небольшой ферме, а мужики на расположенной здесь же лесопилке. Но так было лишь до середины 70-х, потом вся молодежь на волне «нового времени» и индустриализации подалась в соседний Н…ск на заводы и фабрики, а деревня постепенно опустела.

Татьяна частенько гостила у своей бабушки — была любимой внучкой. И, несмотря на всю свою юношескую дерзость и независимость, к бабушке относилась с теплотой и любовью. Любила у неё гостить.
Поэтому Татьяна довольно тяжело переживала смерть бабушки. Оля в чем-то даже завидовала подруге. У нее вся родня были городские.
Отец всю жизнь работает в институте — декан, мать — главврач в больнице
А Бабушка и дедушка, (родители матери) живут на соседней улице.
Так что для того, чтобы попасть в гости к бабушке, Оле не нужно было никуда ехать, и она завидовала подруге, потому, что та могла почти на все лето уехать из дымного и душного города и провести время на природе, гуляя по лесу и купаясь в речке.

Впрочем Оля думала так, лишь до того момента, пока не закончила школу, потом началось: институт, друзья, подруги, парни…парень….

Спортивная машина с трудом справлялась с сельскими колдобинами и частенько царапала днищем сухую и твердую почву нечерноземья.
Впереди, наконец-то, показались покосившиеся избы.
Многие из них были с заколоченными накрест окнами и дверями, с обветшалыми, часто провалившимися крышами и повалившимися заборами.
Одна-единственная улица была перепахана глубокой колеёй, оставленной каким-то огромным грузовиком, заехавшим сюда неизвестно когда и  неизвестно зачем, сплошь поросла низкой травкой.

Запустение царило в некогда оживленной деревне.

Татьяна с трудом подвела машину к стоявшей третьей с краю избе, с деревянными воротами, одна створка которых отвалилась еще в прошлом году, когда Татьяна вот так же, только с матерью, приезжала проведать бабушкину могилу. Раньше и Оля часто приезжала сюда, к Таниной бабушке вместе с подругой, они вместе гуляли по лугам и лесу, собирали цветы и грибы. Тут неподалеку, была отличная грибная поляна, и девочки иной раз набирали по стольку грибов, что не могли их все унести домой и с сожалением бросали их там же. В жаркие летние дни вместе купались в неглубокой речке текущей по опушке леса.

Благополучно миновав всё еще висящую на одной петле и распахнутую, створку ворот и переехав вторую, лежащую на земле, «Порш» въехал в заросший бурьяном дворик.

— Вот моя деревня, вот мой дом родной… — Татьяна патетично обвела широким жестом пространство перед машиной и обратилась к Ольге:

— Зайдем в дом? — Оля пожала плечами.

— Ну, да, переодеваться же мы не будем прямо на улице — и немного подумав, добавила, — А мы разве до самого кладбища не поедем?
Татьяна вскинула брови и ответила подруге:

— Бог с тобой родная, ты что, у меня же не джип! Я еще удивляюсь, как мы вообще еще досюда доехали. — Татьяна вылезла из машины и потянулась. — Хорошо-то как… — воскликнула девушка.

— Согласна, — проговорила Ольга, открывая пассажирскую дверцу и вдыхая прохладный чистый воздух. Татьяна полезла в багажник и вытащила свернутую сменную одежду.

— Держи, — сказала она, протягивая свёрток Ольге и подавая ей одноразовые перчатки.

— Какая ты, однако, заботливая, — с пафосом произнесла Ольга, — Ты и мне взяла.

— Ну, да. Не будешь же ты, в этих своих джинсах от…, слушай, а от кого они вообще, а — траву дергать.

— Да и в твоей супер-юбочке,  которой ты дворника соблазняла, не больно-то поработаешь, — парировала Ольга.
Девушки негромко рассмеялись.

— Ну и где переодеваться будем? — спросила Ольга.

— В избу зайдем, — уверенно ответила Татьяна и, направилась к крыльцу.

— Кроссовки в багажнике прихвати, — бросила на ходу Татьяна, Ольге направляясь в дом.

С протяжным скрипом дверь открылась. В пустом помещении — вещи, какие вывезла мать, какие растащили по соседям — было прохладно и пыльно.
Стены были в потеках — видимо, крыша дала течь.

— Здесь раздевайся, — сказала Таня, сдувая толстый слой пыли с круглого колченогого, шаткого и покосившегося столика, единственного предмета интерьера, оставшегося в избе. Татьяна бросила свёрток со сменной одеждой на стол и стала расстегивать юбку. Через две минуты, в полутемной избе, где даже некогда свисавший с потолка на крученном шнуре патрон, от электролампы, срезали «заботливые» соседи, оказались две очень эффектные в одном нижнем белье, молодые девушки.
На Татьяне было красное белье, и все же черные чулки, а не колготки, а на Оле — белое, ажурное, полупрозрачное бельё. Татьяна была лишь немного выше Ольги, но заметно худее. Над доведенной до «совершенства» талией Татьяны, заметно проступали ребра. Длинные ноги прелестницы, были, пожалуй, немного тонковатыми, что впрочем, ею самой считалось признаком неотразимой красоты. Хотя, бедра Оли были гораздо красивее.

Наконец, с переодеванием было покончено. Девушки натянули джинсовые комбинезоны. Оля недовольно фыркнула, застегивая с трудом сходившийся на её крупной груди ворот.

— На себя что ли мерила! — бросила камень в огород подруги, Ольга. Грудь Татьяны едва — ли  достигала второго размера.

— Ой, прости, — Татьяна театрально потупилась, — Я и забыла, что ты у нас… — она недоговорила, заменив слова красноречивым жестом рук, намекая на то, что у подруги бюст гораздо крупнее.

— Прощаю, девочка,— великодушно простила недогадливую подругу Ольга.

— Что-о-о!? Девочка!!? Ах, ты… — дальше последовала непечатная игра слов, и Татьяна замахнулась на Ольгу сложенными перчатками.

— Я, к твоему сведенью, Девушка! У меня, парень есть. В отличие от вас Ольга Викторовна!

— Ну, всё-всё! — Оля выставила вперед руки как бы пытаясь, защитится от подруги и утешила её:

— Ладно-ладно, де-ву-шка! — Ольга многозначительно подняла бровь и добавила — Зато ты на целых пять сантиметров выше.

— Шесть! — Категорично отрезала Татьяна, вновь натягивая перчатки.

— Шесть!? — Деланно воскликнула Оля, — Стропилина!

— Ах ты!!! — Татьяна вновь стянула одну перчатку, скрутила, и все же запустила ею в Ольгу, правда не попала, Оля живо увернулась  и показала подруге язык. Девушки рассмеялись.

— Ладно-ладно, Памела Андерсон ты наша, пошли, поработаем что ли.

— Ну, уж прямо-таки и Памела! — понарошку дуясь, бросила Оля.

— А то! — игриво поддела Таня подругу. — Еще немного и ты её догонишь.

— Паразитка! — В сердцах бросила Ольга, притворно надувая губки.

— О! Легок на помине, — проговорила Татьяна, выглядывая в окно, странно но, стекла в нем еще уцелели.

— Кто!? — удивленно уставилась на подругу Ольга.

— Да этот, как его — Тимофей, ему то, что от нас нужно, сейчас опять ржавые комплименты прошлого века, говорить будет или на пузырь клянчить.

— Он что, пьяный?

— А ты его трезвым видела?

— Не припомню. Где он?

— Да, вон. Сюда идет — прошептала Татьяна.

— Тачку увидел, — констатировала Ольга. — А что ему от нас нужно, я, догадываюсь.

— Ага, — бросила Таня, не отрываясь от окна. — Возле машины завис и меня в окне узрел. Выйдем?

— А что тут сидеть что ли, он один? Вот говорила я тебе…

— Один. О-о-о! А штормит-то его как. — С осуждением проговорила Татьяна.

— Тем лучше — вздохнула Ольга.

— Не поняла, чем лучше-то!? — недоуменно спросила Татьяна, берясь за ручку двери.

— Не догонит, мы же в кроссовки переобулись, ты хорошо бегаешь?

— Думаешь, драпать придется? — с сомнением проговорила Татьяна.

— Надеюсь, что нет, но мало ли… кто же,  их пьяных знает-то.

Татьяна толкнула дверь, Ольга вышла следом.

Тимофей, увидев их на крыльце, осклабился и громогласно, приторным, пьяным голосом, заявил:

— А то я гляжу; Ферали по нашим буеракам скачет — кто думаю, а енто вы! О-о-о, Танюх, ты прям вылитая принцесса аглицкая! — язык Тимофея изрядно заплетался.

— Здрассте дядь Тимофей — звонко выкрикнула Татьяна, — да не ферали, а «порш» — поправила Татьяна сельского автолюбителя.

— Порш-ерш, — пробубнил пьяно Тимофей и вновь вскинул взгляд на девушек, и казалось, только теперь увидел Олю.

— О! И ты к нам? — воскликнул Тимофей толи удивленно, то ли довольно.
Оля сдержано улыбнулась, любезничать с нетрезвым мужиком, ей не хотелось.

— Тань, а Зинка с вами? — продолжал допытываться Тимофей.

— Нет, дядь Тимофей, нету её.

— Дура, зачем сказала!!? — шёпотом одернула её Ольга.

— Если сказать что мать приехала — не отвяжется, она же любовь его старая. — В ответ зашептала, усмехаясь, Татьяна.

Пошатываясь, Тимофей направился в их сторону. — Ну, сейчас начнется — сквозь зубы выдавила Таня, а Ольга сжалась.

Но тут, из-за висящей створки ворот, показалась Клавдия Геннадьевна полная женщина лет 55-ти. Бывшая бабушкина соседка.

— От - же гад! — воскликнула тетя Клава, направляясь наперерез Тимофею  — С утра уже, шарья-то позалил и блукает теперь по поселку. У-у-у ирод! — Тетя Клава намахнулась на Тимофея прутиком, которым она подгоняла гусей,  важно шествующих по так называемой улице.

— Я чего, я ничего… — прикрывая голову руками, обиженно промямлил Тимофей, — Девчонки тут,… а я мимо шёл, думаю, дай спрошу, может надо чего… — Тимофей бочком-бочком начал отступать к воротам.

— От ведь кобель, от кобель! — покачала головой тетя Клава — И не стыдно тебе, хрен старый, девкам-то молодым, на глаза появляться в таком виде!

— Я чего, я ничего, — поспешно ретируясь, повторил Тимофей — Ну ладно, девчонки, помощь нужна будет, я тута.

С этими словами Тимофей выскочил за ворота.

— Ишь — помощник хренов! — подбоченившись бросила ему вслед тетя Клава. — Я тута — смешно передразнила пьяного соседка — Чего он тута-то? — обратилась она к девушкам.

— Ничего, теть Клав, вы вовремя подоспели. Здрасьте, — с заметным облегчением проговорила Татьяна.

— Здравствуйте, — выступила из-за спины подруги Ольга.

— И вам здоровья, — ответила Клавдия и продолжила негодовать — Паразит денег где-то раздобыл и неделю уже колдыбит, одной Шурке прибыль только от него.

— А баба Шура так и гонит? — без интереса спросила Татьяна, скорее для поддержания разговора.

— Гонит-гонит! Туда её клятую, гонит. Тута все гонят. Чего еще делать-то, — Клавдия Геннадьевна вздохнула и улыбнулась.

— К тете Тосе, к бабке своей, на могилку? — спросила она, глядя на девушек,— А Зинка что ж не смогла этот год? — облокачиваясь на машину и распрямляя спину, продолжала женщина.

— Не, теть Клав, не смогла, работы много. Ну а как вы тут? — вежливо спросила Таня.

— Да как. Известно как! — с недовольством в голосе произнесла Клавдия Геннадьевна — Выживаем!

— Ну, а дядь Кондрат-то ваш как поживает? — продолжила любезничать Татьяна.

— Скрипит помаленьку, чего ему станется-то. На охоту вон упылил. Охотник. Как друга своего схоронил, так теперь в одиночку и ходит. Скучает он один. Мужиков-то нет более окромя Тимофея, да и с того, что за мужик, так вид один только…да приезжий один, но с тем Кондрат почти не общается. Странный он, какой-то, да и гордый больно…

Татьяна с Ольгой спустились с крыльца, и подошли к женщине.

— Никак Пахомыч помер? — с легким удивлением спросила Татьяна. — А от чего?

— Помер наш Пахомыч, помер царствие ему небесное, известно от чего; от старости.

— Да вроде и не такой уж он и старый был — вставила Ольга.

— Ну, девочка, как же не старый он почитай годов на пятнадцать от меня старше был. Сердце у его, вот так, лег спать и помер. — тетя Клава перекрестилась и прошептала: — Земля ему пухом, хороший мужик был потому и помер легко…

— Земля пухом, — в один голос поддержали её девушки. — А у вас в деревне неужто, новый житель появился?

— Да не, это я так его зову. Наш он, туташний, Нюркин сын, сам он в городе живет, а тут что-то вроде дачи себе сделал. Там крайняя хата…

— Может, любитель природы? — поинтересовалась Ольга.

— Да, ладно, что мы все о ком-то, вам может нужно чего? — спросила Клавдия Геннадьевна.

— Да нет — ответила Татьяна — Мы сходим с Олей, порядок на могилке наведем, да назад.

— Ну, давайте, сходите, помогай вам Бог, а если нужно чего будет я — дома, — она повернулась уходить.

— Тимофей бы за нами не увязался. — Проговорила Оля.

— Кто этот? — вновь вступила Клавдия — Этот нет! Он сейчас еще сто грамм выкушает и до вечера пока не проспится, будет в избе на лавке валяться. Идите спокойно, он клейкий, но безобидный — больно липкий стал, это понятно, девок-то ему не хватает!  А где им взяться то, тут их ить и нету. С молодых почитай, я одна осталась, — тетя Клава хитро усмехнулась —  Да Валька хромая. Всё. Вот он хвост то и распушил, молодух увидимши-то. Но вы не бойтесь, идите, не опасный он. — Тетя Клава многозначительно подмигнула и усмехнулась, — Толку нет с него…
Девушки рассмеялись.

Татьяна с Олей зашли в покосившийся сарай.

— Где-то тут были грабли, — произнесла Татьяна.

— Утащили уже наверно, — с сомнением произнесла Ольга.

— Да кому тут тащить-то, да и грабли те — прости Господи… — в дальнем углу сарая Татьяна увидела старые грабли с приваренной трубой вместо черенка, да лысую метлу. Это всё так и стояло в углу, где Зинаида Михайловна оставила их почти год назад.

— Вот они где! — показывая пальцем, сказала Татьяна.

— Бери и пошли, уже обед скоро, а мы еще даже и не начинали, — поторопила подругу Ольга.

— Да ладно тебе, Оль — проговорила Таня — Гляди, воздух какой. М-м-м!
Татьяна демонстративно набрала полную грудь воздуха, от чего её острые груди натянули комбинезон.

— Ты тоже предлагаешь мне полную грудь воздуха набрать? — спросила Оля, поднимая одну бровь.

— Дыши,  — хохотнув, произнесла Татьяна.

— Боюсь за замок — разойдется он, да и с соседского курятника запашком тянет, — Оля поморщила нос.

— Ну, не без этого, — усмехнулась Татьяна — Это ж природа! Держи, — она протянула Ольге грабли.

— Ого! — воскликнула девушка, взвешивая инструмент в руке — Как ими работать-то!?

— Пойдем, фитнесом займемся, — проговорила Татьяна, закидывая метлу на плечо.

— Ага, себе полегче взяла, — нарочито капризно пробурчала Ольга.

— Я длинная, мне — граблями неудобно, — возразила подруга.

— Чего-чего, длинная? Ха, ты не длинная, ты тощая, иди уже давай, а то мы так и к вечеру не только не закончим, а и не начнем, — криво усмехаясь, подтолкнула граблями Ольга Татьяну.

* * *

Когда девушки добрались до деревенского кладбища, солнце едва достигло своего апогея. Олин сотовый телефон показывал 11:30.
Заброшенное кладбище густо поросло высоким бурьяном. Найти могилку Таниной бабушки оказалось совсем просто: это была единственная могилка с каменным надгробием и оградой. Красивый, гранитный, памятник и кованую ограду своей теще сделал Танин отец. Не сам конечно, не своими руками, но пользуясь своим положением. На самом краю была еще одна приметная могила, нет, надгробья над ней не было вовсе, как не было и ограды, просто, это было относительно свежее захоронение, еще не успевшее покрыться многолетним бурьяном.

«Александр Пахомович Сидоренко» — прочитала Татьяна надпись на фанерной табличке, приколоченной к жиденькому деревянному кресту. Буквы, написанные каленым железом:  лишь, имя-отчество, да дата рождения и дата смерти — 30:05:36/24:04:10 — были уже почти не видны.

— А Пахомыча оказывается, Александром звали — проговорила Татьяна, выдергивая репей, выросший у могилы.

— Тань, — позвала Ольга.

— М? — откидывая репейник от себя подальше с таким расчетом, чтобы тот не попал на чужие могилы, отозвалась Татьяна.  У большинства из захоронений не осталось ни одного живого потомка — погост уже давно заброшен — о них просто забыли люди. И кладбище заросло так, что порой и самих холмиков нельзя было разглядеть.

— Тань, тебе не кажется, что на нас кто-то смотрит? — оборачиваясь и всматриваясь, куда-то в лес негромко сказала Ольга. Татьяна выпрямилась, удивленно глядя на подругу.

— Ты чего, Оль! Тут же в округе на сто километров ни одной живой души нет.

— Не знаю,Тань, — Ольга поёжилась — У меня по спине мурашки бегают, так, словно в мою спину кто-то пристально смотрит. Татьяна негромко рассмеялась.

— Сейчас бабулькину могилку дочистим, поработаем, колы вмажем и, страхи как рукой снимет.

— Нет,— перебила подругу Ольга — Правда, словно там, — она скосила глаза на кусты, — Кто-то есть!

— Хм, и с чего ты это взяла? — Волнение Ольги постепенно начало передаваться и ей.

— У меня такое чувство, словно оттуда на нас, смотрит кто-то. — Ольга кивнула головой в сторону кустов орешника, заросли которого обступили кладбище со всех сторон.

— Может, это Тимофей? — Произнесла Татьяна и, вдруг громко крикнула:

— Дядь Тимофей — это вы!? — Татьяна прислушалась, но вокруг было тихо, лишь где-то куковала кукушка. — Не знаю, Оль, мне ничего не кажется. Девушки вновь принялись за расчистку. Работы было не очень много, за год бурьян не разросся, только травка пробивалась из-под надгробной плиты. Девушки быстро её выдернули.

— Всё, вот сейчас граблями сгребем, за оградку вынесем и уйдем отсюда, — сказала Татьяна, забирая у Ольги грабли, тревога подруги уже передалась и ей.

— Нет, — не отдала инструмент Ольга — Ты же длинная, тебе неудобно, позволь мне. — Ольга усмехнувшись, решительно принялась грести граблями сорванную траву.

— Ну ладно, ты греби пока, — произнесла Татьяна — А я до кустов отойду, не средь могил же мне журчать.

Ольга усмехнулась — ну, давай, только далеко не отходи.

— Страшно!? — спросила подруга Ольгу, выходя за оградку.

— За тебя — да, — не глядя, ответила Ольга.

Ольга старательно гребла, не распрямляясь. Не привыкшая к такой работе спина девушки довольно быстро затекла, и Оля громко проговорила, обращаясь к отошедшей недалеко подруге:

— Нет, Танюх, нужно было все же Владика твоего взять с собой,  — Ольга прикрыла один глаз, ожидая от подруги, чего-нибудь колкого в ответ, но Таня молчала, и Оля продолжила: — Да ладно, Танюх, ты не думай, я на твоего парня видов не имею, да и… — Ольга сделала паузу, раздумывая продолжать или нет и все же решившись, закончила: — …Он совсем не в моем вкусе.

Ольга перестала шуршать граблями и, вслушалась. Тишина.

— Тань! — осторожно позвала Оля. — Тишина.

— Та - ня! — громко крикнула девушка. Неприятный холодок скрутил вдруг её внутренности. — Снова тишина.

— Танюха, ну, кончай, давай, прикалываться! — Ольга пыталась кричать ровно, но её голос сам по себе начал дрожать.

— Таня! Это, уже не смешно, — голос Ольги уже дрожал. — Да куда она запропастилась-то! — сама себя спросила Ольга.
Девушка откинула грабли и со словами — Ну, знаешь, так шутить — решительно, двинулась за ограду.

Ольга дошла да кустов, остановилась и прислушалась, не выдаст ли Татьяна себя хрустом ветки или шуршанием одежды. Тишина.
Ольга шагнула в кусты, почти после каждого шага останавливаясь и прислушиваясь.

— Ну, Таня, ну где же ты? — Голос Ольги уже готов был сорваться в плач.
По-прежнему, никто не ответил. И Оля не на шутку испугалась, уже чувствуя, как по ее щекам катятся крупные слезинки, почти рыдая, прокричала в пустоту — Дядь Тимофей, это вы шутите!? — тишина была ей в ответ, даже кукушка смолкла.

Закрыв лицо ладонями, Ольга сдавлено произнесла — Таня, зараза, если ты так шутишь… — легкий шорох раздался  за спиной.

— Ну, берегись у меня! — Ольга решила что подруга, разыгрывая её, подкралась сзади. — Ну, я тебе… — начала Ольга, резко оборачиваясь и отнимая руки от лица. Но в следующую секунду, она даже не успела ничего разглядеть, на её лицо опустилась влажная тряпка. Нос и гортань обжег резкий эфирный запах. Сознание Ольги распалось на тысячу осколков, и она, судорожно хватая, чью-то руку, прижимавшую к её лицу тряпку, погрузилась в глубокий омут небытия…

* Фотография:  Ольга Корюкина (Петрова)