Это что, Сумерки?!

Глава 1. Ну конечно, попаданка!

«Рита Скитер мне в почки, я попаданка!» — наверное, это было моей первой осознанной мыслью, после недели апатии и отрицания, когда я «очнулась». Я кисло уставилась на отражение в зеркале. Угловатая девочка-подросток смотрела на меня так же кисло и неприязненно в ответ. Раз сарказм вернулся в мои мысли, то это верный признак того, что я пришла в себя и осознала свою новую реальность.

Сколько книг подобных я читала в прошлой жизни? Не счесть. Но я всегда чётко понимала, что это просто классная тема для фантазий, но никак не завидовала жертвам грузовика-сана.

Я была довольна своей жизнью. Находила отдушину в саморазвитии, своём хобби, и, более менее, любимой работе. Семьи не было конечно, но и заморачиваться по этому поводу не было времени. А теперь я стала «той самой» попаданкой. Правда, не в средневековье, не в мир меча и магии, и даже не в космические артреалити. Я попала в Америку, начало двадцать первого века. Возможно и к лучшему. Смогу купить выгодные акции заранее, и жизнь приобретёт другой опыт и смысл.

Когда мозг начал опускать ментальные щиты с моей хрупкой психики, я начала искать определённые плюсы. Если мыслить рационально, то, скорее всего, я просто по какой-то ошибке, вспомнила свою прошлую жизнь. Несостыковка по времени, конечно, вводит свои коррективы, но в целом мир тот же. Адаптироваться будет проще. Возможно, тут как в комиксах, просто переродилась в мультивселенной? А вспомнила не сразу, а когда организм стал «готов» принять или генетическая память так сыграла. Есть же теория о том, что мы проживаем одно и то же по несколько раз, ибо количество повторений пусть и бесконечно, но вселенная терпелива и повторяет всё вновь и вновь. Вот и мир на повторе, а я просто маленький сбой системы. В любом случае, более чем уверена, мой случай не сказать что частый, уникален в своём роде, но не единственный. Этот самонадуманный факт успокаивает. Второй несомненный плюс — я осталась девушкой. Всё-таки сознание и самосознание у меня женское, и гораздо комфортней вести свой образ жизни в соответствии с тем, как ты привык, раз вернулась память прошлого… Ну и молодость. Девочка в отражении пусть и проходит все прелести подросткового периода, но выглядит симпатичной. В меру пухлые губы, большие оленьи глазки, лицо сердечком, если так можно выразиться про такой типаж. Убрать выражение лица, которое я пока плохо контролирую, ибо скрывать свои истинные эмоции мне всегда удавалось плохо, то девочка была очень миленькой и обещала стать красавицей в будущем.

Я нахмурилась. Надо привыкать к себе. Я слишком яро отделяю ребёнка от себя как личности. Но итог один. Я есть я. Чужого присутствия в голове не чувствую. Эмоции и мысли только мои. Реакции тела соответствуют только тому, что чувствую я. Никакой мышечной памяти. Я внимательно оглядела комнату. Определённые выводы можно сделать из окружения. Девочка, то есть я, явно тяготела к спокойным цветам. Косметики на тумбочке нет, только книги и кое-какие рисунки. В шкафу мешковатая одежда и две пары кроссовок. Я хмыкнула, каблуки не полюбила и во второй жизни.

***

Женщина, что была моей новой мамой, растерянно смотрела на меня.

— Ну так сколько мне лет? — я настойчиво повторила свой вопрос, нахмурив брови.

— Тринадцать, милая, — тихо ответила она.

— Вот! Тринадцать! Я взрослая и достаточно самостоятельная, чтобы принимать такие решения, — насупилась я для вида.

Наверное, зря я так, конечно, но другим способом, без таких выходок, мне просто не добыть информации. Память девочки едва дала мне крохи воспоминаний о себе. Всё, что я могла — это проанализировать вещи вокруг и сделать умозаключения. Которых не хватало. И такими манипуляциями как риторический вопрос, я добивалась того чтобы мне всё же давали ответ, чтобы восполнить свою картину мира. Тринадцать лет — вполне неплохо, такими же каверзными путями до этого я выяснила, что мама в разводе и в поиске себя как в жизни, так и на работе. Немного инфантильная и горячо любящая мать, была у меня и в прошлой жизни, наверное, поэтому особенно больно было смотреть на эту женщину, к которой я сразу прониклась симпатией. И ею было достаточно легко, таким образом, манипулировать. Она определённо заметила изменения во мне. Или заметит вскоре. Девочка-подросток с таким стилем в одежде явно имела некие комплексы или просто желание закрыться от мира, не особо выражая свои эмоции. А тут я начала проявлять свой характер на ровном месте. Хотя думаю, если устроить пару капризов или продемонстрировать пару «закидонов», то может мама и поймёт, что настал «тот самый период». Подростковый возраст — пользуемся и прикрываемся.

— Я, конечно, не против, чтобы ты виделась с отцом, он в восторге, когда ты приезжаешь к нему летом, — осторожно проговорила она. — Но, дорогая, провести там целый год — это совершенно другое.

— Я ему помешаю, — сделала максимально расстроенный вид. В целом, мне даже притворяться не пришлось. Я правда надеялась таким образом избежать внимательного взора матери. Отец не заметит радикальных перемен.

— Что ты, милая, — защебетала мама, — просто и мне будет одиноко без тебя…

В дверь постучали. Мама вскочила и побежала открывать. Квартира была маленькая и разговор мне был прекрасно слышен. Видимо пришла соседка.

— Сара! — воскликнула мама. — Как хорошо, что ты зашла.

— Привет, Рене, принесла Белле чай на травах, про который я тебе говорила. Ей уже лучше? — раздался женский голос.

У меня зашумело в ушах. Рене? Белла? В груди стало тесно, пальцы задрожали. Я нервно, то ли икнула, то ли пискнула.

— Быть не может, — одними губами произнесла я и перевела взгляд на дверной проём, где показалась «мама». Я смотрела на женщину широко раскрытыми глазами, пытаясь разглядеть в ней «Рене».

— Белла? — обеспокоенно спросила женщина. — Милая, тебе опять плохо? — кинулась она ко мне, вставая передо мной на коленях и тревожно всматриваясь в моё лицо.