Этюд к роману

Этюд к роману

Память – странная штука. Вот ты отчаянно и безуспешно стараешься вспомнить, чем занимался в прошлый вторник. Для чего? Ну, допустим, пришлось давать показания в суде. Допустим, от них зависит судьба какого-нибудь конкретного человека. Или, не дай Бог, твоя собственная. Кто знает, чем может обернуться завтрашний день? И вот ты стараешься, потеешь, массируешь лоб, нервничаешь… Ну, то есть, ты очень стараешься. Прямо таки изо всех сил! Но ничего не выходит. Хотя, казалось бы, что сложного? Всего-то – вспомнить прошлый вторник. Нет, ты, конечно, знаешь, что тем вторничным утром ты обязательно выпил чашку кофе. Обязательно! Ты даже знаешь, сколько ложек сахара положил в эту чашку. Потом поехал на работу. Привычным маршрутом поехал. Тем, которым каждый день ездишь. Отработал восьмичасовой день с перерывом на обед, вернулся домой, поужинал, посмотрел новости или какое-нибудь низкосортное кино. Что ещё? Лёг спать. Всё…

Всё! Больше ничего не случалось, не происходило в тот день! Ты в этом уверен! Ты знаешь, что именно так всё и было! Но в том то и дело, что знаешь, а не помнишь. А это не одно и то же – знать и помнить.

Ведь ты же знаешь, что Земля круглая, а вселенная состоит из атомов и ей четырнадцать миллиардов лет. Ты же не можешь помнить, как она зародилась. Да и с профессией тебе как-то не повезло – космонавтом не стал, планету нашу в иллюминатор не видел. То есть, ты сам не пощупал, не узрел. Но знаешь! Определенно знаешь. И сомнений нет – Земля круглая, а мир из атомов… Потому что все вокруг знают. И охотно делятся информацией. А теперь попробуй вспомни, кто и когда тебе рассказал о том, что Земля круглая, а вселенная из атомов (про четырнадцать миллиардов можешь не вспоминать – ты от меня это только что узнал). Не можешь? Не можешь вспомнить. Вот и про вторник этот тоже… Ты просто знаешь.  Потому что так проходит каждый твой вторник вот уже два десятка лет подряд.

А как же быть с деталями? Ну, к примеру, кофе ты выпил до или после того, как почистил зубы? Или какого цвета рубашку выбрал, собираясь на работу? О чем был фильм, или хотя бы как он назывался? А что в офисной столовке брал на обед? О чём говорил с коллегами?

Нет, ты конечно помнишь, что на прошлой неделе, пока начальник был на совещании, вы всем отделом бурно и всерьез обсуждали необходимость отправки экспедиции на Марс. И это при том, что к космосу ваше консалтинговое агентство имеет ровно такое же отношение, как хромая лошадь к балету. Но ведь спорили же! Со знанием дела спорили! И было весело. Вот только как ты можешь быть уверен, что спор этот состоялся именно во вторник, а не в среду или понедельник? Как вспомнить? Да практически никак. Можно, конечно, спросить у коллег. Но чем их жизни отличаются от твоей? Да ничем! Если, конечно, не считать нескольких сопливых детей и жены в застиранном фартуке, которыми ты, к счастью, ещё не успел обзавестись. Скорее всего, воспоминания недельной давности уже навсегда стерты как из твоей, так и из памяти твоих коллег за ненадобностью. Остались только такие вот нестандартные детали, как спор о Марсе, да и то в общих чертах.

И прахом идёт всё из-за такой вот мелочи. Рушится чья-то судьба от того, что вспомнить не можешь. Суд наказывает невиновного, или наоборот – отпускает преступника. Не суть…

С другой стороны мы легко храним в темных закоулках сознания какие-нибудь незначительные события, которые случались с нами ещё в далёком детстве. Эмоции, мелочи, детали… Эдакий старый хлам на дачном чердаке, который уже никогда не понадобится, но выбросить или сжечь который – жалко. Вот и лежит он годами, пылится, обрастает густой паутиной, пока в один прекрасный… а может просто в один из дней, не предстанет перед мысленным взором, не окутает густой палитрой переживаний, которые когда-то были с ним связаны.

И если уж всплывёт этот хлам, если разворошит собравшуюся пыль, то накрывает таким бурным цунами, которое порой и слезу способно вышибить. Ты вспоминаешь всё в мельчайших деталях! Беззаботное лето, в котором тебе всего восемь. Последний звонок отзвенел совсем-совсем недавно, первый класс позади. Позади городская суета, уроки, подъёмы в семь утра. Позади обязанности. А впереди - девяносто с лишним дней беззаботной жизни. В деревне! С друзьями! Три месяца свободы, счастья и благополучия.

И бабушка – вот она, еще живая и полная сил, жарит оладьи на летней кухне. И мама с папой ещё вместе, не развелись. Возвращаются с огорода после вечерней прополки. А ты такой маленький-маленький, лежишь в стоге сена, вдыхаешь запахи этих самых бабушкиных оладий, и смотришь, не моргая, в вечернее небо. Солнце уже село, но ещё не стемнело. Стрижи носятся туда-сюда, ловят мошек, чирикают. Ты набегался за день, наплескался в озере, налазился по деревьям и теперь уставший замер. Лежишь, чуть дышишь, впитываешь жизнь. А впереди – то самое лето. Огромное, жаркое, беззаботное. И тебе хорошо. Тебе спокойно. Радостно. Ты – счастливый человек, пусть и маленький.

Ты не думаешь о том, что рано или поздно это лето закончится. И радость, и детство. Не думаешь о том, что радостно будет не всегда. Не боишься, что когда-нибудь родителей не станет, их не будет рядом. Ты не думаешь об этом всём. Тебе просто хорошо.

И вот этот самый миг запомнится на всю жизнь. Ты даже знать не будешь о том, что он запомнился. Ты о нём попросту ни разу не вспомнишь. Некогда будет! Не будет у тебя в жизни такой острой необходимости – вспоминать тот самый вечер.

И бабушка умрёт. И запахи её оладий улетучатся навсегда. И те стрижи, и сено, и беззаботность… Мама с папой разведутся, и ты больше ни разу не увидишь их вместе. Да что там вместе… Ты и порознь-то их больше никогда не увидишь, потому что видеть больше будет некого. И лишь однажды, когда спустя тридцать лет вновь окажешься во дворе того самого дома –вспомнишь.