Этюд самозванки и лжеца

1.1

Айса пропала.

Я поняла это прежде, чем тишина вырвала меня из сна. Ни скрипа старой кровати рядом, ни шелеста перелистываемых страниц книги, ни возмущенного бормотания под нос. Кровать напротив аккуратно заправлена. Покрывало расправлено, подушка взбита и уложена. Ни единой складки или залома.

И точно посредине, словно безмолвный свидетель преступления – белый конверт с моим именем.

Еще толком не понимая, что случилось, я открыла конверт и достала записку сестры.

«Я не могу последовать воле матушки и отправиться в Академию. Лучше прозябать, чем использовать этот проклятый дар. Прости, что оставляю тебя. Будь счастлива, Лаэлис.

Твоя любящая сестра Айса».

Сон как ветром сдуло. Я вскочила, запнулась о ножку кровати, и, сощурившись от боли, распахнула дверь гардеробной, чуть не выломав створку. Пусто. Нет шкатулки, где сестра бережно хранила перстень отца. Тумба у кровати словно голая без стопок книг и тяжелых очков в роговой оправе.

Словно я всегда жила одна.

Я слетела по скрипучей лестнице — не наступать на третью ступеньку, она вот-вот сломается — вниз. Айса же не любит людей! Куда она пойдет? Где будет жить и чем питаться? Я распахнула дверь библиотеки, едва окончательно не сломав шатающуюся ручку. Те же угнетающие тишина и порядок. Сестры нет. Я бросилась к рассохшейся лавке у заросшего ряской пруда.

Никого.

Так тихо, что оглохнуть можно.

— Лаэлис! — окликнула с крыльца матушка. — Что скажут соседи?! Немедленно оденься!

Босая, с запачканным землей подолом ночнушки, я шагнула к матушке и протянула ей помятую записку Айсы. Матушка прочла, охнула и начала медленно оседать. Я подхватила ее под руки и помогла дойти до софы.

— Что ты опять натворила?!

Матушка больно схватила меня за руку. Ушам своим не верю.

Я выдернула руку из цепкой хватки матери.

— Разве я игнорировала мольбы и слезы сестры? Вам же престиж и соседское мнение были дороже, чему удивляться…

Пощечина заставила замолчать нас обоих. Больно почти не было, но на глаза все равно навернулись злые слезы. Кажется, матушка испугалась больше меня. Протянула ко мне руку. Я отшатнулась.

— Ты не понимаешь.

Матушка уронила лицо в ладони и всхлипнула. Она так радовалась, когда Айсу приняли в Академию. Еще бы, хоть одна из дочерей унаследовала магию, что текла в крови нашего отца. Да еще и такую редкую – прорицание!

Айса же ходила потерянной, постоянно пропадала то в яблоневом саду, то гоняя гусей с чумазой детворой. О своей магии она не разговаривала даже со мной, постоянно переводя тему. Со временем я бросила попытки разговорить сестру. Зря.

— Мы разорены.

Матушка разрыдалась, и сквозь слезы, всхлипы и причитания о неблагодарности детей я вдруг узнала, что все до последней ложки в доме заложено. Что по закладным уплачено с императорской стипендии сестры, и возвращать в казну нам нечего.

— Из-за слабости твоей сестры мы все окажемся на улице, – матушка в отчаянии заломила руки.

Я обняла ее, не зная, что еще сделать. Вдохнула знакомый с детства запах ванили и розмарина.

— Вместе мы обязательно найдем выход, — пообещала я ей, но голос к концу подвел, и незаконченная фраза повисла в воздухе.

Матушка подняла на меня взгляд, словно увидела впервые. От дурного предчувствия скрутило живот.

— Верно.

Она больно сжала мне плечи. Глаза ее лихорадочно заблестели. Захотелось спрятаться.

— У меня же есть ты. Ты поедешь в Академию вместо Айсы.

Я дернулась. Это было больнее пощечины.

— Я не маг, — тихо напомнила ей.

— Сделай это ради семьи. Мы найдем Айсу и поменяем вас. Вы близнецы, никто и не заметит, что ты – не та сестра. Собирай вещи. Экипаж прибудет через три дня.

Я молча встала, не веря, что матушка это всерьез. Вот сейчас она обнимет меня и рассмеется над моим озадаченным видом.

— Лаэлис. Сбежишь — считай, что матери у тебя больше нет.