Эволюция — дело семейное!

Эволюция — дело семейное!

— Мам! Ты обещала помочь! — настойчиво привлекал к себе внимание малыш.

— Пятый, я прошу, посиди спокойно, пока мама не закончит дела, — устало отозвалась Шестая, бросив на сына лишь краткий взгляд. А после вновь уставилась на проекцию программного кода, быстро перебирая пальцами по голографическому интерфейсу.

— Ну ма-а-ам!..

— Угомонись, мелкий, — отмахнулся от него парнишка постарше, внимательно наблюдавший за разноцветным трёхмерным текстом. — Сегодня моя очередь!

— Сегодня ничья очередь! — строго осадила их Шестая. — С этой планетой и без вас хватает хлопот.

Пятый с обиженным видом убежал обратно в свой уголок, где на полу были разбросаны куски детского конструктора — разноцветные мордочки, лапки и тушки игрушечных зверюшек. Малыш принялся сосредоточенно сцеплять их в разных комбинациях, а Восьмой тем временем хмуро сверлил мать взглядом.

— Но я сделал всё, как ты просила, — недовольно сказал старший, — и даже больше! У меня самый высокий балл по органическому программированию на всём курсе!

— Восьмой, ну пожалуйста… — оторвавшись от работы, Шестая развернулась к сыну. — Я сделаю, как договаривались, но не здесь. Видишь, что там творится?

Она махнула рукой, и на стене тут же появилась проекция планеты. Низкая орбита станции позволяла в деталях рассмотреть огромный материк, покрытый множеством трещин — разделение континентов было в самом разгаре. Однако многие участки суши оказались скрыты от любопытства наблюдателей под густой пеленой вулканического дыма. Его производили невероятных размеров вулканы, разбуженные расхождением материков.

— Очередной кризис, будь он неладен! — со вздохом констатировала Шестая. — Даже в регионах без вулканической активности становится нечем дышать. У крупных видов уже давно нет шансов, но хотя бы мелкие ещё можно спасти.

Ещё одним выверенным взмахом руки она вывела перед собой трёхмерную проекцию спирали органического кода, над которой сейчас работала. Это явно заинтересовало Восьмого куда больше, чем очередная скучная полуживая планета.

— На меня повесили реадаптацию трех десятков местных видов, — устало покачала головой его мать. — И управиться нужно за семь местных суток! Иначе мы застрянем тут на целый оборот. Как, по-твоему, я должна успеть ещё и твой проект?!

— Тогда я сам всё сделаю и не буду тебя отвлекать, обещаю! — не сдавался Восьмой.

— Вот, мам, смотри! — отвлёк их подбежавший малыш.

В его руках была очередная поделка: мохнатое существо с птичьей головой, плоским хвостом и парой длинных задних ног. Несчастное создание с замученным видом перебирало передними ластами и попискивало, словно умоляя разобрать обратно.

Не сдержавшись, Шестая умилённо заулыбалась работе младшего. Этот конструктор был написан на упрощённой версии того же нуклеотидного кода, с которым работала она сама. Конечно, все вариации в нём были заранее предопределены, но даже с такими ограничениями этот юный талант порой создавал существ, которых Шестая вряд ли смогла бы повторить… Точнее, и не помыслила бы, что чему-то подобному могло найтись место в реальном мире.

— Молодец! — похвалила она. — Совсем как настоящий!

Довольно улыбаясь, Пятый положил зверёныша на пол, где он пару раз подскочил на задних лапах и перевернулся на спину, изображая мёртвого.

— Ой, опять умер… — расстроился малыш.

— Ничего, такое случается, — успокоила мама. — Когда я была маленькой, у меня они тоже долго не жили. Но видишь, научилась же!

Подняв с пола игрушку, Шестая куда-то понажимала, и вскоре странный зверёк снова зашевелил лапками на радость ребёнку.

Восьмой же, уловив момент, когда мать отвлеклась, внаглую устроился на её рабочем месте.

— Эй! — сердито окликнула Шестая, развернувшись к проекции. — Ты что там делал?

— Не злись, я подправил только пару строк. Смотри! — парнишка указал на двойную спираль, где светился зелёным новый фрагмент кода.

— Ну и зачем ты сохранил?! — всплеснула она руками. — Ты хоть понимаешь, что это уже ушло в печать?

— Очень даже понимаю! — самодовольно ухмылялся Восьмой.

Шестая неодобрительно качала головой, проверяя его правки. Действительно, проблема с дыханием в изменившейся атмосфере, которую она пыталась исправить у этого вида, на симуляции давала процентов на двадцать меньшую смертность.

— Ну что, я был прав? — Восьмой нетерпеливо вертелся вокруг неё. — Прав, да?!

— Ладно, на этот раз ты… не ошибся, — неохотно признала мама. — Но больше ничего не сохраняй, пока не проверю! У нас осталось слишком мало протеина для твоих экспериментов. Начальство от меня мокрого места не оставит, если я вернусь с недоделанной работой и пустым баком!

— Но разве я не заработал хотя бы на одну попытку?! — требовательно уставился на неё старший сын. — Признай, я уже сэкономил тебе полдня работы и контейнер порошка! А эта заплатка может сработать ещё на десятке видов из твоего списка — они же все из одного класса!

Шестая ненадолго задумалась. Времени было в обрез, но для Восьмого этот проект явно был чем-то важен…

— Ну хорошо, — наконец согласилась она. — Но каким получится — таким и останется! Переделывать не будем, так что думай хорошенько.

— Ура! — подпрыгнул от радости Восьмой. — Подожди, я сейчас придумаю! У меня столько идей…

Пока он думал, младший вновь подбежал с чуть «исправленной» поделкой — на этот раз вместо прыгучих задних ног была вторая пара ласт, а от птичьей головы остался только широкий клюв. Он протянул игрушку брату, и вдруг на лице Восьмого просияла улыбка.

— А давай его сделаем! — предложил он матери, указав на игрушку.

— Да! Сделай, сделай! — вторил ему брат, моментально загоревшийся идеей.

Шестая удивлённо уставилась на детей.

— Вот это чуд… чудное создание?.. — скептически подняла она брови, рассматривая примитивную модельку.

— Это как раз то, что нужно! — с азартом закивал Восьмой. — Когда мы вернёмся, я покажу его своей группе. И тогда уж точно никто не скажет, что я присвоил случайную мутацию себе в заслуги! В мою акулу-молота так никто и не поверил… — насупился он.