Эволюция демонов

Ущелье небытия

(Обложка: by akaDabi)

Бескрайние гигантские горы Японии, усеянные каньонами и ущельями, окутанные непроглядным туманом, окружали эти земли.

Климат здесь менялся кардинально. Вокруг деревни, расположенной на величественной горе Эветаки, воздух был чист и прохладен. Растительность покрывалась тонким слоем инея и льда, создавая контраст с ярким солнцем в самой деревне, которое чётко очерчивало тени.

Величественные небесные вершины были укутаны зелёным покровом густых лесов, столь непрозрачных, что чёрные вороны, пролетающие мимо в поисках добычи, могли различить лишь сплошной зелёный океан листвы, как будто небо и земля слились в бесконечную зелёную бездну.

В лесах бурлила жизнь демонических существ. Небо затмевали обширные тучи, стремительно движущиеся и разрывающие его ленточными молниями. Крупные капли дождя, словно стена воды, обрушивались в каньон. В это время лекарь собирал целебные растения, читая энциклопедию.

Блуждая вдоль реки, находящейся в сердце ущелья, словно музыка природы, создающей уникальную симфонию, изогнувшись в своём каменном ложе, река производила звук, похожий на перезвон множества серебряных колокольчиков, когда её вода неспешно катится по гладким, полированным камням.

В тишине ущелья слышны шорохи листвы ивы, словно нежные пальцы её ветвей, скользящие по тёмно-бархатному ароматизму прелых листьев и свежей, почти чёрной земле, играют мелодию под вздохи обитателей столь загадочного мира.

Путник задевал ветки и тонкие листья ивы, наклонённые в воду, и вдыхал тяжёлый и душный воздух.

Как тень, крадущаяся по древнему лесу, его движения были наполнены завораживающей тайной. Его ботинки, увлажнённые росой, скользили по сырой траве, оставляя лишь невидимый след между деревьями, как лёгкая дымка, облачённая в грацию самого ловкого из существ. Лисьи черты его лица — тёмные кисточки у чёрного носа и бело-золотистая шерсть — придавали ему выражение хитрости и загадочности, словно каждое его движение пронизано магической уверенностью. Глаза, сверкающие янтарным светом, сканировали мир, как солнечные лучи, проникающие сквозь листву, улавливая каждый мельчайший шорох и движение.

Ветви деревьев шептали свои древние секреты, а его шаги, мягкие и бесшумные, сливались с шёпотом леса, словно сам воздух поддерживал его в этом магическом путешествии. Длинные, изящные уши, обрамлённые белыми штрихами шерсти, действовали как антенны, улавливающие каждое колебание лесных звуков. Его шерсть, как бархатный закат, переливалась красно-оранжевыми оттенками, разбавленными белыми пятнами, словно утренний туман, наполняя его образ магией лесных мифов и сказочных снов.

Его присутствие окутывало пространство, словно магическая аура, оставляя за собой ощущение, что каждое дерево и каждая тень в этом лесу были признательны ему за его сущность, как древние хранители лесных тайн.

Любопытствуя, как на ощупь верхушка камыша, он прикоснулся к ней. Вдруг тишину нарушил непрерывный громкий и низкий вой стаи волков, который становился всё громче, заставляя его сердце биться чаще, а руки дрожать, словно это мог быть его последний день.

Волки приближались, их глаза сверкали в полумраке, а зловещие рычания заполнили воздух.

В этот момент Хирозверь понял, что ему предстоит борьба за свою жизнь и надежды сестры на его возвращение домой.

Сжав короткие боевые серпы, он готовился защищаться, чтобы продолжить своё путешествие за лекарством для матери.

Огромный серо-коричневый вожак стаи волков стоял на возвышенном каменном склоне, переливающемся тёмно-розовыми и фиолетовыми пятнами, которые пропадали и появлялись, как светлячки ночью. Его угрожающее присутствие окутывало зловещей аурой, как тень, преследующая свет. Тусклый лес окружал его мрачной тишиной, и в воздухе витало напряжение, как перед грозой.

Каждый шаг тонких серых лап волка был пронизан мощью и властностью, а его выразительное лицо, как фреска древнего зла, изуродовано ужасными и глубокими шрамами, словно подстриженная овца, искажено оскалом идеально ровных рядов белых зубов и суровостью. Его губы сжались, желая напугать путника, словно маленького зайчонка.

— Как же рад вдыхать запах твоего тела, наполненный свежестью и резкостью. Твои потуги напрасны; сдавайся нам, чтобы сократить предстоящий ужас, который будет длиться для тебя, словно вечный страшный сон!

Когда пронзительный бас Велороса ударился о скалы, звук отдался в узком ущелье с отчётливым эхом. Это эхо — как голос древнего духа, отголоски прошлого, доносящиеся из глубин времени. Оно пересекало каменные стены, многократно отражаясь, напоминая о вечной симфонии, которую природа поёт с душой.

Он повернул свою вытянутую морду к волчице, словно мысленно передавая, что это лишь их добыча, не позволяя другим шести волкам перечить и вмешиваться.

Его аура пришла в буйство, стремясь раздавить любые идеи на спасение. Воздух стал дрожать, словно постепенно начали вырисовываться алые линии, за которыми скрывались бесчисленные лица, побеждённых им, которые сейчас покоятся внутри него.

— Судьба, каким образом я спровоцировал твой гнев в виде стаи волков, находящихся на вершине эволюции в этом ущелье? — его отчаянный крик разнёсся эхом по каньону, провоцируя волчий вой и угрожающее глухое рычание, исходящее от симбиоза самки и самца, звучит как раскат грома в закрытом пространстве. Это рычание глубокое и подавляющее, словно старинные кузницы, где молоты куют холодное железо.

Хирозверь, судорожно дрожащий, открыто стоял, пытаясь противостоять страху и принять боевую стойку. Его глаза сверкают, как горящие угли в ночи.

— Чёрт побери, их становится всё больше, уничтожая надежду на благополучное спасение! — его голос дрожал, как у напуганной овечки. Оценивая возможные действия, Хирозверь держал боевые серпы средним хватом, как будто это продолжение его собственных рук. Конечности его казались грозными ветвями древнего дуба, серпы — смертоносными когтями мифического зверя.

Деревянные рукояти оружия, покрытые грубой корой времени и сотней сражений, находились ближе к лезвиям, что позволяло ему контролировать каждое с невероятной точностью.