Факел

Факел

Факел горит в её душе минутами, часами, днями, веками…

Теперь вокруг всё изменилось. Исчезли пышные платья дам, на головах мужчин – сверкающие лысины вместо шлемов, по мостовым не цокают копыта запряжённых лошадей, а шелестяще шипят шины автомобилей. Да и освещение теперь иное. Неон, электричество.

Человек поборол темноту. И превратил ночь в день.

А в её душе горит факел. Одинокий факел, кусок дерева обмотанный с одного конца промасленной тряпкой.

В лучших традициях старых румынских легенд.

Елена пытается вспомнить свою историю. Сейчас это очень легко, ведь Елена взбешена. Когда её мёртвая суть взволнована, напоена гневом (как сейчас), память о минувшем легко проскальзывает в голову девушки. Накатывает приливной волной холодного, безжизненного моря.

Ей не слишком много лет. Отец Елены, Драгош, сидит за дубовым столом в столовой. Этот мужчина – настоящий великан, ему бы подошло охранять какую-нибудь кладь сокровищ в горе.

Драгош зол, Драгош в ярости. Его губы искривлены, а руки трясутся. Елена смотрит на отца в ужасе. Он понимает, что он злится неспроста. Позже служанки шёпотом ей расскажут, что произошло.

Умерла мама.

Осознание страшной потери ещё не может коснуться Елены. Мама умерла? Но почему? За что её забрали на небо? Елена помнила свою мать как бледного, хрупкого ангела, всегда лежавшего в огромной постели в комнате родителей.

Елена не понимает этого.

Не понимает она и то, что видит, когда просыпается ночью в своей постельке. Нянька Сэнда лежит на полу и не движется, а в середине комнаты стоит отец. В его руке горящий факел.

      - Тихо, моя деточка, - шепчет отец.

И Елена кивает в ответ.

Отец тушит факел.

      - Папа хочет с тобой поиграть. Ты же не откажешь папе, Елена? – приговаривает Драгош, раздеваясь.

Елена молчит. Ей не хочется кивать, не хочется ничего разрешать… Но Елене страшно даже вздохнуть. Она заледенела под своим шерстяным одеялом и, не мигая, смотрит на приближающегося отца…

Елена вздрагивает. Воспоминания слишком ярки, слишком сильны. Как ярко горит факел в её памяти!.. Спасибо гневу, гнев питает её душу, заставляет ощущать себя живой. Заставляет мстить и спасать.

Елена вспоминает дальше. Так нужно. Воспоминания текут, увлекая её за собою. И сама Елена уже взмывает над ночным Лондоном. Она – бесплотная тень, мёртвый дух. Погибшее тело, чей призрак никак не найдёт успокоения.

Спасибо тебе, отец.

Он ведь вошёл во вкус в ту ночь, когда впервые пришёл в спальню Елены. Факелы зажигались теперь очень часто. Нянька Сэнда бесследно исчезла. Только Елена знала, что старуха пыталась её спасти. Но великан Драгош, этот злобный тролль, просто свернул ей шею.

Все знали – и никто не мог спасти Елену.

Ей было всего шестнадцать, когда она поняла, что что-то не так с её телом. Служанка Мирэла, дородная деревенская баба, приставленная Драгошем к дочери, была её охранницей и верной наушницей хозяина.

Мирэла осмотрела Елену.

      - Ты носишь дитя, - оскалилась служанка.

Елена провела те долгие месяцы в состоянии, так похожем на долгое умирание… Драгош был счастлив. Он ждал появления своей новой плоти. Плода непростительного греха.

Елена родила сына.

Мальчика она даже не увидела. Мирэла велела быть довольной и тем, что ей о нём просто сказали. Драгош радовался.

Но повелел заточить Елену в подвал своего замка.

Ему не нужны были лишние вопросы соседей о матери новорождённого.

Так, Драгош обзавёлся долгожданным сыном от умершей служанки. Благородно признал его наследником. И тихо, скорбя с младенцем на руках, похоронил свою сумасшедшую, скончавшуюся в болезни дочь Елену.

Так Елена умерла в первый раз.

В её тюрьме был всего один факел. Он горел на стене. Олицетворение последнего света, что оставался в душе Елены.

На него Елена смотрела тогда, когда сидела одна, глодая чёрствый кусок хлеба. На него Елена смотрела, когда просыпалась от кошмаров и не могла понять, где же она. На него Елена смотрела, когда сюда, в подземелье, спускался ставший настоящим чудовищем Драгош…

Прошли годы.

Елена снова была беременна.

      - Мне не нужен этот выродок, - коротко бросил Драгош подобострастной Мирэле. Елена, скорчившись, лежала на соломе в своём узилище. – Зови сюда Петшу.

Петша, воин из отряда Драгоша, не уступал хозяину в силе и росте.

      - Закончи с ней, - Драгош протянул руку и указал на неподвижную Елену. – Это не человек, а сосуд греха да смрада. Нечего ей жить. Бог не примет её.

Петша был хорошим слугой.

Так Елена умерла во второй раз. В последний.

Тело Елены, измученное, поруганное и изувеченное, бросили в телегу и отвезли на каменистый обрыв, с которого и швырнули в море.

А затем Елена очнулась.

Очнулась там, где не бывала. Очнулась той, какой не бывала.

Пройдёт время, и Елена узнает, что она находится в Лондоне, и что она теперь – не человек. А призрак, которого не видят люди. Пройдёт ещё время, и Елена убедится – что-то держит её на земле. Не даёт её духу спокойно уснуть в чертогах Бога.

Вопреки словам проклятого отца.

Елена стала видеть свет факелов.

Он пробивался сквозь туман городской суеты. Неясный, мерцающий. Чем ближе Елена подходила к факелу, тем яснее она себя ощущала. Тем больнее становилось ей. Кровь лилась из несуществующих ран, болели мёртвые конечности.

Елена оживала в воспоминаниях. Гнев возрождал её.

А потом она видела, как нерадивый папаша, например, бил в укромном месте своего ребёнка, уронившего в грязь дорогую игрушку. Или же факел загорался неподалёку от того места, где мужчина, очень сильно пьяный, издевался над плачущей дочкой, отвешивая ей оплеухи и обвиняя её во всех грехах…