Факультет демонологии

Глава 1-2

Глава 1. Добро пожаловать на Алиорру

Ключ в очередной раз застрял в скважине. Я нервно подёргала ручку, снова попыталась открыть калитку и пнула кусок гофрированного металла. От души дёрнула ключ и чуть не шлёпнулась на пятую точку, когда он выскочил из скважины, как пробка из бутылки шампанского.

Чертыхнулась, едва устояв на ногах. Со злостью уронила ашановские пакеты на землю и, сжав зубы, проследила за рассыпавшимися яблоками, консервами и пачками «Доширака». Захотелось плакать, а ключ в руке уже плавился. Чтобы не лишить себя возможности попасть домой, постаралась успокоиться. Сделала глубокий вдох и, стараясь не нервничать, повторила попытку. На этот раз то ли небеса откликнулись на мои мольбы, то ли подземный мир — на проклятья, но ключ сделал два полных оборота, и раздался ласкающий слух щелчок. Предпоследний босс пройден, до конца квеста «Допри тяжеленные пакеты домой» осталось только крыльцо.

Со вздохом присев и собрав едва шевелящимися руками продукты, я для успокоения души похныкала, дала себе мысленную затрещину, подбодрила фразой: «Давай, Наташка, ты ж мужик» — и поднялась на дрожащих ногах. Двухметровый путь до крыльца показался бесконечным — какой-то умник додумался рассыпать по единственной узкой дорожке кирпичи, инструменты и мешки с глиной.

Наступив на штыковую лопату, услышала, как шипит подошва дешёвых балеток. Жалко их не было — я давно привыкла менять обувь раз в месяц. Кто бы пару лет назад сказал, что я буду работать, только чтобы покрыть расходы на одежду, мебель и технику, которая также страдала от моей эмоциональности. А вот приходится!

Преодолев наконец три жалкие ступеньки, вошла в вечно открытую настежь дверь и поморщилась, почувствовав запах старого дома и предыдущих его жильцов.

Мы уже три месяца как переехали в эту избушку, в которой было кривым всё: пол, стены, потолок, кухонные шкафы, моё лицо, — а здесь до сих пор воняло вечно пыльными креслами, сыростью и кошками. Вместе со мной пришёл и едкий запах гари.

Ещё два года назад он не преследовал меня, но два года назад я и не была совершеннолетней. Сейчас, когда мне исполнилось восемнадцать, магия рвалась наружу, и Роберт Юрьевич как попугай повторял, что мне нужно переселиться в магический мир. Хотя бы на время, чтобы усмирить силу. Мне эта идея не нравилась.

Я легко скинула оплавленные балетки и прошлёпала на кухню, где с облегчением опустила пакеты на пол. Открыв холодильник и шкафы, раскидала продукты по местам, не заморачиваясь тем, чтобы завернуть овощи в бумагу, — всё равно мы съедаем их быстрее, чем они успевают испортиться. Если мама посчитает нужным — пусть возится с огурцами сама. Хотя когда она это делала? Максимум, на который мы обе шли ради сохранения овощей, — это высыпали их из пакетов в ящик, чтобы не прели.

— …прихожу домой — гора немытой посуды, жрать нечего, пол немыт! Чем ты, спрашивается, занимаешься, что так устаёшь?! — услышала я, едва вынула наушники из ушей.

Взгляд невольно метнулся к раковине, рядом с которой стояли четыре тарелки и две кружки. Не сказать, что гора, но бывает и больше. Пол действительно моем раз в неделю, а вот с тем, что есть нечего, Максим погорячился.

— …да задолбался я на этом вегетарианском меню жить, мяса хочу, мяса! — пришёл из родительской комнаты ответ на мои мысли.

Интересно, он помнит, что зарабатывает всего пятнадцать тысяч, а не миллионы? Вся мамина зарплата уходит на кредиты, а его пятнашки хватает только на оплату аренды, коммунальных счетов и капризов «кормильца». В прошлом месяце отчим купил кроссовки за четыре тысячи, хотя старые ещё были в приличном состоянии, в позапрошлом — новый телефон. Уже полгода продукты и проезд оплачиваю я. Хочет мяса — пусть бросает курить, тех денег, которые Максим тратит, чтобы поскорее заработать рак лёгких, хватит на ежедневную порцию свинины.

— Тебя я ещё не спрашивал, сколько и когда мне нужно курить! — вновь прокричал отчим, напомнив, что я дочь моей мамы. Думаем мы всё же в одном направлении.

Маминых реплик по-прежнему не было слышно, хотя эта женщина обладает характером ещё более взрывным, чем у меня. Вывод очевиден — раз мама ведёт себя тише воды и ниже травы, значит, Максим пьян. Впрочем, это можно понять и по невнятной речи.

Из комнаты донёсся грохот и вскрик матери, заставивший меня напрячься, а после — полный ярости рык.

— Заткнись, дрянь!

Ноги уже несли меня по коридору, когда раздался звук удара. Мне навстречу как ошпаренный вылетел мужчина с рассечённой бровью. Увидев меня, замер и пристыженно опустил голову.

Я посторонилась, пропуская Максима в ванную, и молча принесла ему аптечку. Отчим тихо поблагодарил, пряча от меня глаза, и закрыл дверь. Единственной, чьё мнение и хорошее отношение волновало маминого сожителя, была я, и только поэтому он до сих пор не вылетел из нашего дома. Впрочем, после этой сцены, уверена, жить нам вместе осталось недолго. Мама может стерпеть ссоры, даже пьянки, но стоит мужчине поднять на неё руку, его вещи выезжают на помойку, а замки в доме спешно меняются.

Доказательством моих выводов был звук расстёгивающейся молнии и торопливые мамины шаги.

— Что случилось? — поинтересовалась я шёпотом, прислонившись к косяку и наблюдая за тем, как уверенно и хладнокровно родительница складывает в сумку мужские футболки, штаны, трусы.