Фальшивая нота

Глава 4

Я проснулась от разрывающего телефонного звонка, на экране светилась фотография Леськи Красновой, черноволосой красавицы с вьющимися волосами, с подписью «люблю эту козявку». Взъерошенные волосы магнитились и падали на лицо, утренний свет бил яркостью глаза и раздражал глазницу. Сонливость валила меня на подушку и не давала подняться, голова гудела от вчерашней «вечеринки», а сомкнутые веки никак не хотели поддаваться новому утру, кое-как моя рука нащупала телефон, на прикроватной тумбочке, и наконец остановила эту раздражающую мелодию оборвав, сбросом, звонок. Затуманенные веки с большой силой открылись и провели взглядом пустую комнату, соседняя подушка была пуста, лишь помятые пасы с скрученная простынь напоминала о вчерашней ночи, одеялом как всегда владела только я, и встретить его на стороне Севы было большой редкостью. Самое обычное доброе утро началось. Я поднялась с кровати, проплыла по комнате от ванной до двери шкафа и накинув на себя шифоновый халат проложила маршрут к кухне. Моя голова не переставала болеть, вчера был очень напряженные день, который просто вымотал меня, для меня не стало удивлением заявления Романенко в мой адрес, равнодушие Андрея Павловича и даже скрытность Ричарда мне была понятна, но вот Сева меня немного удивил, хотя он был такой до свадьбы, а вот потом его поведение стало для меня привычным. 

Леська все никак не могла оставить меня в покое, и очередным звонком застала меня на кухне. Наполнив до краев стакан водой, я поставила графин на место и приняла входящий вызов на моем мобильном устройстве и как гром среди ясного неба Леська первым делом, грубо говоря дала мне трендюлей, почему я так долго не отвечала и вообще где меня носило все это время. Прислонив телефон левым плечом к уху, а я оправдывалась перед ней как маленькая девочка, в принципе так было всегда. Она выступала в роли моей старшей сестры и всегда пыталась меня проучить или научить, как правильно жить и с кем встречаться, она же была и против Севы, я даже не знаю куда подевалось то восхищение им, когда она тянула меня на его концерт. В общем, оправдываясь и разъясняя ситуацию, конечно правду я ей не говорила, никто не знал о наших семейных разборках, поэтому мне приходилось врать даже ей, для всех мы были идеальной парой, я кое как отыскала таблетку от головной боли и запила ее, как положено семью глотками воды.  Мой путь обратно в комнату сопровождался диалогом с Красновой, она без устали твердила мне что-то, а я не внятно с полным ртом воды отвечала ей «мг», «хорошо», «я поняла». Мои как обычно босые ноги, шаг за шагом преодолевали подъем на лестницу, за бесконечно тараторящей Лесей, моя все еще шумящая голова услышала какой-то диалог в дальней комнате, на втором этаже, в кабинете Андрея Павловича. Поднявшись на носочки, как ниндзя вор, я крадущими шажками все ближе и ближе подходила к кабинету, мое любопытство взяло вверх и находясь уже у двери я приоткрыла ее. На мой взор сразу упала сумка Гуччи, оставленная на маленьком кожаном диване у двери и какой шок у меня вызвал знакомый родной голос моей матери. Я с любопытством просунула голову в приоткрытую дверную щель и при виде Оксаны Сергеевны целующей в губы Андрея Павловича из моих рук выскользнул стакан воды и соприкоснувшись с полом разбился в дребезги оставив после себя маленькие осколки в луже воды, за ним из моих рук выпал телефон, с не перестающей выяснять «что случилось?» Леськой, а сама я каким-то чудесным образом оказалась в соседней комнате прижатой к стене Севой. Каждый день жизнь одаривает меня сюрпризами, но к такому я не была готова. Что это все значит? И что, блин, происходит? Сева плотно прижимал мой рот ладошкой и внимательно следил за выходом, через дверной проем. Через несколько минут наблюдений за пульсирующей жилкой на его шее, я наконец дождалась расслабления, он выдохнув накопившийся стресс и расслабил свою руку так, что я наконец смогла дышать.

- Что здесь происходит? – долгожданный вопрос вырвался из моих уст, - Я ничего не понимаю, почему моя мама, понимаешь, моя мама целует Андрея? – я как маятник, начала искать ответ в этой, давно всеми забытой комнате, - Где она? Я хочу задать ей несколько вопросов! – меня уже было не остановить, меня разрывало от эмоций, -  Я хочу уйму вопросов задать, тебе! – все вылитые вчера слезы осушили мои глаза, остались только вопросы, вопросы без ответов, - Почему ты так странно ведешь себя? После свадьбы ты изменился, ты стал совершенно другой! – Сева то и дело пытался заглушить меня, жестами показывал хватит, намекал на двери, на то что нас могут услышать. – Хватит! Меня это очень злит! Сева либо ты объясняешь, что происходить, либо я это узнаю сама!

Я решительно направилась к выходу, но Володя Козлов перегородил мне дорогу, и указал кто тут мужчина.

- Стоять, - сказал, он мне, наивно подумав, что это меня действительно остановит, - ты никуда не пойдешь!

 - Уйди с дороги.

Я попыталась сдвинуть его с дороги, но без успешно. Он как каменная статую заслонил весь проход и не подвижно наблюдал за моими усилиями. В комнате, в которой мы находились не было дверей, лишь дверной проем, по проекту в ней должны были проводить «китайские» чайные церемонии, Александра с ума сходит по ним, она вообще немного помешена на Китае, и считает эту страну лучшей для жизни. В ее мечтах Сева выступает на сцене перед толпой китайцев, а вокруг цветущая сакура и чайные церемонии, звучит «наркомански», но все мысли Романенко немного «наркоманские», даже если взять нашу жизнь. За пять месяцев мне передалась эта «наркомания», я скоро стану, как Александра и начну пить ромашковый чай по утрам. В общем, эту комнату так и не привели в порядок, и она осталась единственной не обставленной комнатой в доме, одинокий стул у окна не считается. Я еще раз толкнула Севу в плечо, затем угрожающе посмотрела на его и громко завопила во весь голос.