Фантастический музей

Фантастический музей

Фантастический музей

Прозвенел будильник. Раз, другой. И был наказан тяжёлым хлопком по кнопке, отчего недовольно звякнул.

-Ну будет, будет, – успокаивающе произнёс хранитель, выпутываясь из пледа и пытаясь нашарить тапочки. – Просил же, потише. Торопиться давно уже некуда.

В будильнике тренькнуло.

-И что? – пожал плечами хранитель. – В их возрасте лучше спать, чем надеяться.

Встав, он неторопливо зашаркал тапочками. Включил чайник, накинул плед на плечи, поёжился от привычного уже холода, и начал обход, стараясь не потревожить сон экспонатов.

Даже без света он видел их: бесчисленные витрины, в которых спали разноцветные шарики, разных размеров и из разных материалов. На вид просто шарики, ведь их давно никто не касался. Только человеческое прикосновение делало их живыми.

А ведь когда-то они были не просто живыми, они порождали целые вселенные, и каждая чем-то отличалась от других. Но их время прошло, и за ненадобностью бывшие сокровища поместили в музей.

Поначалу он пользовался популярностью: посетителям были интересны первоисточники и просто образцы безудержной человеческой фантазии. Часть экспонатов даже копировали, торжественно вручая новому пользователю. Но время шло, интерес становился все слабее, а со временем о музее и вовсе забыли.

Хранитель печально посмотрел на крупный розоватый пластик.

-"Были они смуглые и золотоглазые", – процитировал он. – Были, да…

А вот небольшой алый мех рядом, от которого у него слёзы – верно, аллергия. И неважно, что на самом деле стало основой истории, о чём хотел сказать автор и чем руководствовался, главное, это глупая, глупая фраза…

"Голос Аэлиты, любви, вечности, голос точки, летит оп всей вселенной, зовя, призывая, клича, – где ты, где ты, любовь?"

А этот красноватый металл – вечная война иттов и тауринов, война в которую оказался замешан мальчишка с Земли…

Основное фантастическое допущение этой витрины, конечно – жизнь на Марсе.  И как же много здесь шаров-допущений поменьше... почему его всегда притягивает только она, ведь в музее немало иных витрин, с иными фантастическими допущениями: о планетах и мирах, о расах гуманоидных и диковинно инаковых, о технике и изобретениях, об общественных устройствах от утопического идеала до постапокалиптических антиутопий.

Стоит коснуться обычного на вид шарика, неважно, какого – тёплого или холодного, пушистого или гладкого, твёрдого или мягкого, и становится ясно: до Луны можно долететь на ядре, на Венере живут разумные существа, и сделать машину времени совсем несложно. Главное, предположить, что это возможно.

Зал за залом. Музей занимал немалую площадь, что изрядно раздражало некоторых чиновников, желавших найти ей применение получше. Но пока здесь хранилась безграничная фантазия человечества, воплощённая в фантастических допущениях. Здесь для каждого из них нашлось место, где его можно было взять, ощутить и осмыслить.

Люди – их фантазия – могли создать всё на свете. Но почему-то год за годом воплощаемых фантастических допущений становилось всё меньше и меньше. А остальные находили приют только в музее.

В дверь позвонили. Хранитель удивлённо вздрогнул, не веря своим ушам. Позвонили снова, и он торопливо зашаркал к входной двери.

Но зародившаяся было надежда тут же угасла. Комиссия.

-Э-э-э… Робот? – нервно поправил очки невысокий лысый толстячок с красным галстуком. Он явно не верил глазам, утверждавшим, что перед ним действительно робот – робот в пушистых тапочках с помпонами и в накинутом на плечи потертом пледе.

-А, чудак из одного-двух воплотившихся фантдопущений, – отмахнулся знакомый роботу худощавый прилизанный тип в неизменном клетчатом жилете. – Считает себя человеком, то есть, очеловечившимся роботом. Устарел так давно, что и не припомню. Вы проходите, проходите.

За его спиной топтались двое темноволосых людей типа "шкаф" в форме. Они были похожи, как братья – хранитель никогда не мог их различить.

Мелкая дождливая морось действительно не располагала к общению, и хранитель молча пропустил незваную четвёрку в музей.

-Тапочки, – хмуро сказал он, указывая на полку для обуви.

-Не смеши, – отреагировал клетчатый. – Тебе уже нечего беречь. Музей закрывается.

-Как? А экспонаты?

-На свалку истории. Точнее, на аннигиляцию. Всё равно они никому не нужны, все эти фантастические допущения об идеальных девочках-Алисах, о планетах с вечной зимой, о способных очеловечиться роботах, космических перелётах и разумных собаках. Если это и читают иногда, всё равно не понимают, что взял за основу автор. А то и вовсе путают с идеей или, упаси Автор, с сюжетом!

-Музей нельзя закрывать! Если фантдопущения уничтожить, фантазия человека…

- Придумает ещё лучше. Про белого-пушистого демона и прекрасную до божественности попаданку, – перебил толстяк в галстуке.