Fatal amour. Искупление и покаяние

Глава 38

Марья слышала, как поздним вечером Николай вернулся в свои покои, но к ней он так и не зашёл. Поутру, причёсывая её, Милка обмолвилась, что князь вечером приехал в изрядном подпитии.

- К чему ты говоришь мне о том? - Княгиня нахмурилась, рассматривая своё отражение в зеркале. – Мне право, всё равно, - слукавила она, не желая перед прислугой обнаружить, сколь задело её поведение супруга.

Взмахом руки отпустив горничную, Марья привстала с кресла и приблизила лицо к зеркалу. И куда только делся её аккуратный точёный носик? «Нос картошкой, губы, что вареники», - огорчённо вздохнула она. Спустившись в трапезную, она застала за столом только Софью.

- А что же, Николай Васильевич ещё не поднимались? – поинтересовалась она у лакея, подававшего на стол.

- Барин уже на службу отбыли, - невозмутимо отозвался слуга, не прерывая своего занятия.

Софья только плечами пожала, давая понять, что и ей неведомо, отчего брат ныне игнорирует их.

- Никогда не думала, что весна в Петербурге столь унылая и холодная, - тихо заметила Марья, пытаясь начать разговор, ибо тяжёлое молчание, повисшее за столом, действовало ей на нервы.

- В Сосновках весна мало чем отличается от столичной, – флегматично заметила mademoiselle Куташева.

- В Полесье в эту пору тепло и солнечно.

- Тогда, может быть, вам надобно было поискать супруга из ваших мест? – Княжна насмешливо изогнула бровь.

- Может быть, и стоило, - отрезала княгиня, поднимаясь из-за стола. – Прошу меня извинить, но я неголодна нынче, - произнесла она, прошуршав юбками мимо золовки.

Язвительный ответ Софьи нанёс чувствительный удар по самолюбию княгини. В последнее время их взаимоотношения совершенно испортились. Марья добилась таки своего. В ответ на её язвительные реплики mademoiselle Куташева также стала отвечать колкостью.

- Барыня, вам письмо, - дворецкий остановил её у дверей столовой.

Взяв с подноса конверт, Марья удалилась в гостиную.

Письмо было от Сержа. Брат писал, что его отпуск подошёл к концу и в скором времени он собирается вернуться в столицу.

- Вот и хорошо, - вслух пробормотала княгиня, складывая послание обратно в конверт. – Не то я здесь с ума сойду от скуки.

Насилу поднявшись на ноги, Марья Филипповна вернулась в свои покои и, устроившись на кушетке у окна, попросила Милку подать ей корзинку с рукоделием. Сделав несколько стежков, она задумалась, уронив вышивку на колени. «Господи, ну, отчего мне так плохо, – вздохнула княгиня. – Ничего не радует. Душа полна тревожным ожиданием и страхом. Как же я боюсь, Господи! А что ежели и мне уготована точно такая же судьба, как и несчастной Бетси? Вот и Серж женился второй раз и о ней даже не вспоминает. И меня точно также забудут», - она всхлипнула, утирая ладошками побежавшие по щекам слёзы.

В дверь настойчиво постучали.

- Входи, - отозвалась Марья, думая, что это Милка вернулась с кухни, куда она её посылала принести что-нибудь перекусить, потому как осталась голодной, не желая завтракать в обществе Софьи.

- Мари, мне надобно поговорить с вами, - произнёс Куташев, входя в комнату.

Поспешно утерев слёзы, Марья опустила голову, делая вид, что занята работой, тихо отозвавшись:

- Я вас слушаю, Nicolas.

- Вчера я виделся с графом Ефимовским, - пристально глядя на жену, произнёс Николай.

- Андрей Петрович в Петербурге? – Марья вздрогнула, выронив вышивку.

Забывшись, она подняла голову в полнейшем ошеломлении, уставившись на супруга.

- Вы плакали? Отчего? – Куташев нахмурился.

- Пустяки, Nicolas, - не пожелала отвечать Марья. – Что вы сказали Ефимовскому? – Задала она вопрос, интересующий её более всего.

- Только правду, ma cherie. Что встретил вас в столице совершенно случайно, и чем наша с вами встреча окончилась.

- А что же он?

- Вам это так важно? – Куташев усмехнулся. – Жалеете, что упустили более крупную дичь?