Fatal amour. Искупление и покаяние

Глава 55

Никогда ещё возвращение в Сосновки не было столь тягостным для Марьи Филипповны. Со всей ясностью ныне она понимала, что имение Куташевых так и не стало ей родным домом. Здесь она была чужой, и даже домашняя челядь стремилась ей о том напомнить. За время её отсутствия Анна Кирилловна полностью забрала бразды правления усадьбой в свои маленькие сухонькие ручки. Ныне всё в доме подчинялось её желаниям и повелениям.

Марью угнетала звенящая тишина в покоях, смежных с её комнатами, где всё оставалось в том же виде, как и при жизни Николя. Она не заходила на его половину, пытаясь избавиться от гнетущих воспоминаний о своём замужестве, но, увы, её мысли беспрестанно возвращались к злосчастному браку, не принесшему ей ничего кроме горечи и разочарования.

Весть о скоропостижной смерти супруга сначала настолько ошеломила её, что она долгое время оставалась безучастной ко всему, но со временем на смену смятению и неуверенности, поселившейся в душе, пришло спокойствие.

Мир вокруг Марьи Филипповны сжался до размеров усадьбы. Хандра и апатия стали постоянными спутницами. Странное равнодушие ко всему охватило её. Для неё время замерло в ожидании. «...Ежели этот год ничего не переменит в наших чувствах, то более ничто не сможет стать препятствием...». Только эти слова согревали её, утешали, только в них она черпала силы, но в то же время мучилась угрызениями совести из-за того, что ещё и три месяца не минуло со смерти Николая, а она уже мечтала о другом мужчине, грезила о жизни с ним.

С приходом осени в Петербург потянулись представители высшего света, на время летнего сезона покинувшие столицу. Вернулись и Анненковы. По дороге в Петербург Борис и Ирина заехали в Сосновки и, пожалуй, именно этот визит разрушил оцепенение, окутавшее молодую вдову.

Слова утешения и ободрения, сказанные самым участливым тоном, возымели совершенно обратный эффект.

- Время лечит любые раны, - вздыхая, заметила княгиня Анненкова во время долгой прогулки, в течение которой Марья хранила молчание, шагая рядом с подругой по аллее, засыпанной опавшими листьями.

- Не надобно жалеть меня, – взвилась Марья в ответ на слова Ирэн. – Ты меня не знаешь совсем. Я гадкая! Гадкая! – Громко повторила она. – Я только и думаю о том, чтобы этот год скорее кончился!

- Не мне осуждать тебя, - Ирина Александровна покачала головой, глядя, как потускневшие голубые глаза княгини Куташевой наполняются слезами. – Разве я не ведаю о том, какая сердечная боль всё это время мучила тебя? Бедная моя, - она вздохнула, доставая из рукава ротонды носовой платок и протягивая его Марье.

Княгиня Куташева промокнула глаза, зябко повела плечами, кутаясь в шерстяную шаль:

- Я не виню Николя, нет, - всхлипнула она. – Всё моя гордыня. Мне хотелось, чтобы Андрей поехал за мной, заставил меня воротиться. Боюсь, я оказалась слишком самонадеянной и вот нынче до сей поры плачу за прошлые ошибки.

- Знаешь, вина Ефимовского ничуть не меньше, - тихо отозвалась Ирина. – Думаешь у него гордости меньше, чем у тебя? Нет. Ничуть. А Nicolas? Разве нет его вины? Куташев всегда играл людьми. Я любила его, мы все его любили, пускай порой не принимали его поступков, и мне больно понимать, что его уже не вернуть, но это нисколько не умаляет тяжести его деяний. И я тоже виновата перед тобой. Это я рассказала Николя о ребёнке... Бог ему судья. Я лишь надеялась, что он примет правильное решение, но он только ещё больше запутал всё.

- Что толку нынче говорить о том, чего нельзя переменить, - вздохнула Марья. – Нынче у меня иные заботы.

- Борис мне рассказал о завещании, - помолчав некоторое время, промолвила Ирина, неверно истолковав слова подруги. – Nicolas не должен был поступать подобным образом.

- Ничего удивительного, - горько Марья усмехнулась. – Он с самого начала знал, что Мишель не его сын, так зачем ему оставлять состоянию байстрюку?

Княгиня Анненкова смущённо отвела взгляд. Она никак не могла понять, отчего Николай, зная истину, не порвал с Марьей? Безусловно, многие знали о его увлечении mademoiselle Ракитиной и общество, затаив дыхание, ждало развязки roman d'amour, но ведь так уже было, и не раз. Сколько наивных барышень, одураченных его обаянием, оплакивали после разбитое сердце. Впрочем, в том, что касалось Куташева, Ирина никогда не могла с уверенностью сказать, что знает причины его поступков. Может быть, он и в самом деле был влюблён?

- Да, но это жестоко ставить тебя перед подобным выбором, - тихо добавила она после долгих размышлений.

- Выбором? – Изумилась Марья Филипповна, очнувшись от глубоких раздумий. – Разве у меня был выбор?

- Так ты не знала? – Пришёл черёд удивляться княгине Анненковой. – По условиям завещания, коли Ефимовский обвенчается с Софи, Мишель должен был унаследовать всё.