Fatum

Глава 1. Новые заботы

 Глухой шум дождя за стеклом был скорее уютным, и совсем не отвлекал. Отвлекали капельки, с каждым стуком выдавая яркие серебристые вспышки на стекле, постепенно растекаясь и угасая. Недорогое, красивое световое шоу.

"План:

1. Тщательно изучить информацию, рассмотреть все возможные пути наступления и отступления.

Да какие пути отступления? Судя по документам, у парня не все в порядке с головой. Лучше бы… нет (закрашено). Пишу так, словно я детектив, ловящий подозреваемого. Надеюсь, все получится, не хочу лишаться… (зачеркнуто). И все-таки надеюсь, что когда-нибудь посмеюсь над этим. Весело посмеюсь, а не нервно, куря в сторонке. Если вообще начну курить.

2. Втереться в доверие к заданному субъекту, не привлекая внимания и не вызывая подозрений.

Не привлекая внимания? Да я даже к холодильнику без слонячих шагов подойти не смогу.

3. Подружиться»,  - спокойно, и даже с каким-то благоговением (и некоторым стыдом) прочитала я в своем, не знаю каком по счёту, дневнике, сидя на мягком тигровом кресле, что располагался в тёплой и уютной комнате прямо напротив кровати.

  В этой самой кроватке имел честь дрыхнуть тот самый ненормальный человек, с которым я по удачной случайности связалась. Хотя что тут говорить, конечно же это не случайно. Мало того, что этот тип раскинулся на кроватке звёздочкой, и этим заставил меня пересесть в другое место, так ещё постоянно (наверное, специально) шмякает на пол какую-нибудь из подушек или одеяло своими длинными конечностями, чтобы места больше было. Этот человек вообще в восторге от огромного пространства. Особенно если всё это пространство - его личное, собственное. Любит он такое. Быть свободным, независимым, как небо. Сам он иногда там плавает. Именно плавает, не летает. Этот чудик сам так сказал, что небеса ни от кого не зависят, и потому там летают такие же независимые существа. И это он не про людей толковал, которые на космических кораблях летают и оставляют на разных планетах флаг земли. Он говорил о свободных птицах. И что самое удивительное, мне его рассказы нравились, и даже очень. Хоть и произнесены они были в пьяном бреду.

  Этот мрачный рассказчик также любит пофилософствовать. И знаете, я оказалась первой, кто слушал весь его этот бред. Мне мало моих не менее сумасшедших друзей, так теперь ещё и он. Нет, я вовсе не против стать лучшим психологом в мире для него, ведь я на все поступки готова ради этого ненормального.

  Вообще, возвращаясь к теме, вредность моего любимого человека распространяется на всех людей (кроме лучших друзей, разумеется), и на всякие ненужные ему вещи. Его могут бесить все проходящие мимо него люди, также могут бесить их (по его словам) банальные действия. Ладно, просто бесить, так нет же, это все будет выливаться в какие-нибудь мелкие проделки. Как-то при мне, прямо в метро он на расстоянии отключил телефон громко говорившей женщины. Потом снова включил аппарат, открыв браузер на весьма непристойное взрослое видео… кхм-кхм… стоит ли говорить, что люди, находящиеся с нами в вагончике, все прекрасно слышали, а женщина вдруг сильно покраснела, и говорить по телефону, естественно, перестала. А Ксандр после своей проделки так тихо и гаденько начал смеяться, что у меня закрались некоторые подозрения. А однажды, идя по подземному переходу, мы каким-то образом нарвались на пьяных молодых парней. Что было весьма странно, не говоря уже о том, что вообще-то было где-то 3 часа дня, между прочим! И вместо того, чтобы спасти меня, маленькую и беззащитную (хотя и была я, скажем так, не в образе девушки), или просто сбежать, он пихнул меня, заставив случайно уронить стеклянную банку с борщом, которую я прятала под толстовкой, чтобы она не остыла. Горячая банка разбилась, темный кафельный пол тут же окрасился в бордовую лужицу с овощной мякотью. Не знаю, что подумали те пьяные шалопаи, что хотели до нас докопаться, но видимо их весьма напугало и впечатлило горячее, исходившее паром месиво, выпавшее из-под моей толстовки. Одного из пьяных шалопаев даже вывернуло, после чего мы аккуратно прошли мимо вдруг замолчавших парней, и быстро ретировались оттуда, сверкая пятками. Стоит ли снова говорить, что Ксандр начал смеяться, только не как гиена побритая, а как эдакий темный лорд. Громко и злорадно. После такого моё правое веко вдруг начало дергаться. По большей части не от злости и не от того, что он такой пакостник, а от того, что поняла, чем похожи с ним. Мы оба были одиноки.

  По большей части я всегда старалась быть оптимистичной во всех случаях. А он... Друзья у него конечно же есть, но только с ними, на некоторое время, он мог хоть немного расслабиться и вести себя нормально. Такой, какой есть. А после гулянок, он оставался всё таким же закрытым и бесяче злорадным. Этаким тёмным демоном с такими же тёмными мыслями.

   Я закрыла свой дневник, посмотрела на «морковь» всей моей жизни, и счастливо улыбнулась.

  В свете тусклой лампы, что стояла на тумбочке, были видны его благородные черты лица. С помощью света я разглядела черные растрёпанные волосы, прикрывавшие светлую кожу его лба, а тень от его чёрных ресниц и небольшие круги под глазами делали видимость, словно здесь спит вовсе не человек, а худенький мишка панда. Этот своеобразный мишка во сне вытянул левую руку, и начал кого-то искать на второй половине кровати. Тонкие и длинные пальцы парня взяли в плен большую и длинную подушку, размером с меня, наверное, и начали тянуть к себе. Я не сдержалась и тихо засмеялась от того, что он принял подушку за меня.

  Он тем временем обеими руками обнял подушку, а одну ногу забросил на неё же. Затем, на мгновенье успокоившись, опять начал дёргать конечностями, в этот раз упорно ища одеяло. Наконец он нашёл покрывало, и накрыл им своё тело, а заодно и подушку. Эх, он очень милый, когда спит.

  А ведь было время, когда я считала его не мишкой с чёрненькими милыми глазками, а акулой, такой серьезной с виду, за которой плыли многочисленные морские-липучки.