Фейерверк

Фейерверк

Темнота наступила резко, будто какой-то великан щёлкнул кнопкой переключателя в небе своим огромным тяжёлым пальцем и в городе погас свет. Всё исчезло, растворилось, перестало существовать. Темнота была везде – тяжёлая, вязкая, как кислота, разъедающая глаза она ослепляла больно и привыкнуть к этому было невозможно.

Никогда не думал, что могу так кричать – беспрерывно и дико, я кричал, пока не охрип и не узнавал своего голоса. Где-то далеко звучала музыка. Постепенно звук становился громче, пока окончательно не приблизился и не заглушил мои крики, а потом в темноте появился фейерверк. Такой яркий, как картинки из калейдоскопа, который мне подарили на день рождения. Может, я снова родился?

Я знал, что такое фейерверк – с неба постоянно падали звёзды, которые взрывались над городом. Мама говорила, что звёздам это нужно, это их предназначение, смерть – красивая и яркая. И, вот, я попал под звезду и увидел всю красоту этой смерти.

Я смотрел на разноцветные пятна, которые появлялись и исчезали, возникая с разных сторон, окрашивая темноту в нечто удивительно прекрасное, отчего невозможно оторвать взгляд. Я смотрел как завороженный, а может, мне это снилось. Как бы там ни было, но этот момент существовал – внутри меня или снаружи неважно. Когда фейерверк кончился, я уже ничего не чувствовал. Я лежал тихо и спокойно, так же, как мамина золотая рыбка, которая однажды выпрыгнула из аквариума и задохнулась на кухонном полу. Я представлял себе, что думала рыба в последние минуты перед концом своей короткой рыбьей жизни, может, планировала допрыгнуть обратно? Глупая. Я понимал, что мне уже не добраться до спасительного аквариума.

Мне виделось, что темнота – это дикий зверь, который не спеша отрывает от меня по кусочку. Мне казалось, что я застрял в этом навсегда, как в болоте, которое рано или поздно накроет с головой, как не сопротивляйся. Свежее мясо отрывается от тела и с аппетитом пережёвывается мощной зубастой челюстью. Чёрная жижа медленно ползёт вверх, заполняя комнату. Ещё чуть-чуть и от меня ничего не останется.

Рано утром мы оставили свой дом. Все кругом оставляли свои дома. Все толпились у моря, толкались, пробираясь к морской воде и пили её, кто так, кто с сахаром, потому что другой воды не было. Я пил море с сахаром, а мама всё время повторяла, что нужно было уходить раньше. Она постоянно бегала на набережную и, возврашаясь твердила, что за нами вот-вот придёт красивый корабль и мы отправимся в морское путешествие, как Томас Гарвей в книге ее любимого писателя Грина. Но я не хотел. Здесь осталась часть меня, часть чего-то огромного и тёплого, как стакан горячего молока с мёдом, который я забыл выпить перед уходом. Наверное, это и есть любовь. Любовь, которая осталась от нас в доме у моря с башней, которая делала его похожим на замок, на самой красивой улице на свете. Улице, которую я больше не видел. Море, которое я больше не слышал.

Кажется, в мире забыли, что такое любовь. Я точно не знаю, что это, но чувствую где-то внутри нечто, отчего мне становится грустно и тяжело, будто кто-то невидимый и всесильный взвалил на мою спину мешки с кирпичом. И, вот я еле волочу ноги по земле, сложившись пополам, как поломанный столб. Если бы люди не забыли про молоко с мёдом, всё было бы иначе. И я вернулся. Потому что мы забыли дома не только любовь, мы оставили друга.

Мой друг Радар – самый улыбчивый и полосатый кот в мире, получил своё прозвище не просто так. Мама сказала, что это странное слово означает предчувствие. Благодаря кошачьему предчувствию, Радар начинал метаться и мяукать задолго до того, как о подлетающих драконах сообщали городские сирены. Радар беспокоился, начинал рычать и скалить зубы, смотря в сторону неба и мы понимали – пора прятаться. Он знал о драконах всё, чувствуя их самым первым. Но на этот раз, когда мы собирались уйти навсегда, Радар убежал – котам тоже бывает страшно, коты любят свой дом, они не хотят уходить. Я не мог не вернуться за ним, друзей не бросают.

Я вернулся, когда небо вновь огромным полотном затянули чёрные драконы, плюющие огнём, когда снова начали падать и умирать звёзды, а под ногами появились грязные липкие лужи и комки из людей… Кажется, это были люди. Драконы ни раз прилетали, сжигая землю настолько, что ночи становились ярче дней. Я хорошо знал их. Мама говорила, что я должен быть невидимкой, потому что невидимке ничего не грозит, невидимка сможет победить и стать королём самой мощной крепости на свете. Если сильно верить, всё получается. Как у Грина. Я зажмуривался и представлял, что я победитель драконов, спаситель котов, способный снова зажечь солнце в городе, я думал, что всё это происходит не со мной, а в каком-то Зазеркалье, я верил, что вижу отражение и только, я умел хорошо прятаться и считал себя невидимкой. И я вернулся. Люди вокруг не замечали меня, но я видел всё: два парня дерутся что-то не поделив, один из них стреляет в другого… Чуть дальше в землянке один из офицеров запихивает в противогазную сумку тушенку, другой говорит, что они опаздывают на последний самолёт… Вот женщина у разрушенного дома кричит, пытаясь найти из-под обломков кого-то из своих родных… А следом – разбитый трамвайчик, ещё недавно бегающий по улицам в дни затишья… За спиной всё сверкает, взрывается, гремит, но я не оборачиваюсь, я бегу быстро, несусь, словно морской ветер. И, наконец, вижу башню моего замка, моей крепости. Цела! Меня охватила странная невесомость, будто я вдруг стал птицей или воздушным шаром и взлетел в небо. А потом случился фейерверк. Прямо у моего дома.

Звезда умерла, оставив меня в темноте. Земля, то и дело дрожала и я думал, что началось землетрясение. Кто-то стрелял — везде, отовсюду. Темнота не исчезала, сердце стучало диким криком в этой темноте, воздуха не хватало… Я попытался встать. Неожиданно в какой-то точке моего тела что-то щёлкнуло и я вновь закричал от боли. Мой крик взорвал темноту и тут же исчез в потоке других человеческих криков. Я не видел своего дома, но знал, что упал где-то поблизости.