Фейский принц

Фейский принц

 Феи летели клином.
  Виталик проводил их долгим взглядом, поправил лямки рюкзака, купленного по случаю, и ступил в грязь. Не могли они танцы устроить где-нибудь на площади? Где сухо, тепло и фонари рядками. Но там же люди... А значит – конкуренты! Так что Виталик запыхтел упрямо, вцепился в лямки и попер вперед, дороги не разбирая.
 Луна издевательски светила в глаза. Крупная, вся какая-то изъязвленная, она висела низко-низко, почти путаясь в ветках берёз. Так и не скажешь, что это сквер городской. Хотя, если быть честным, городом этот район стал не так уж давно – но Виталик все равно гордился своей городской пропиской. И работу благодаря ей нашел. Хорошую работу, не слишком напряжную. Платят, правда, мало. Потому и лезет он сейчас в самую глубь недавнего леса, а ныне сквера, за пыльцой фейской.
 Тетки рехнулись. Решили, что только пыльца позволит обрести настоящий гламур – нет, магия без самих фей не работала, но их это не останавливало, – вот и пихали ее во все подряд. Крем для лица, лак для ногтей, вода какая-то расчудесная. Виталик, когда интереса ради цену той водички посмотрел, чуть не помер молодым. Хорошо, что он не женат. Плохо, что пока. 
 Луна подмигнула. Будто знала что-то такое, о чем он и не догадывался.
 Виталик поморгал: кажется, впереди свет. Он присел, ухватился рукой за дерево. Ладонь тут же испачкалась в чем-то липком. Сдерживая брезгливость, он вытер ее о тот же ствол, но повыше. Тихо и ненавязчиво зудел комар. Громко и залихватски пели феи. Слов Виталик не разобрал, но ему почудилось, что речь шла об ужине из ушек или жене из кошек.
 Бред.
 Он аккуратно стянул с плеч рюкзак и достал орудия труда: чистую жестянку из-под печенья и большой сачок, сделанный собственноручно – из ракетки и оконной занавески. Теперь нужно не спугнуть феек.
 Пройдя гуськом три шага, Виталик устал. Остановился. Отдышался. Зря он спортом не занимается – мог бы бегать там, прыгать кузнечиком. Посмотрел на свет: феи разожгли небольшой костерок в кастрюле и теперь плясали вокруг него. 
 Пламя очерчивало их изящные фигурки, и пускай Виталик уже видел изображения фей в сети, ни одна фотография не могла сравниться с оригиналом. Крохотные, не больше ладони, феи танцевали парами. Один из феек – мальчик, если судить по росту, – щеголял короной. Сначала Виталик принял ее за рога и удивился – откуда у фей рога? А потом присмотрелся и аж задохнулся от радости.
 Королевский двор! Королевский! Вот эта стайка феек, вот эта визгливая мелюзга может сделать его богатым! Только и надо, что поймать принца. Ну или кто он там в своем феечьем царстве. Поймать, а потом продать. 
 Виталик брякнулся на пузо и пополз. Плевать на грязь, он потом десяток таких курточек купит. Или нет, других, получше. Ползлось, кстати, не в пример лучше, чем шлось гуськом. Пузо сминало ветки, шуршало нейлоном о камушки и просто чудесно скользило по размокшей, влажной земле. Феи танцевали.
 Он подполз так близко, что уже мог различить узор на цветных крылышках, одежду на хрупких тельцах, даже цвет волос. Пыльца осыпалась с крыльев и безжалостно втаптывалась в грязь. Феи явно не переживали о ценах на косметику. Виталик потихоньку начал подниматься. Подтянул к животу ноги, оперся на ладони, наплевав на грязь, и приподнял голову. Сачок лежал под рукой. 
 Оп! И выпущенной стрелой он полетел к огню. Этак Виталик себя представлял. На самом деле он шлепнулся лягушкой посреди поляны: в руках сачок, куртка задралась, обнажив белый живот, в глазах – жажда наживы. Феи порскнули в стороны. Виталик подхватился на ноги, замахал сачком. Пыльца осыпалась ему на плечи и голову, превращая довольно-таки невзрачного Виталика в сияющего «здоровьем и красотой» парня. Ну все как в рекламе.
 Сверху матерились по-незнакомому: мелодично и красиво. Опомнившиеся феи собрались в стайку и теперь поглядывали на Виталика – как ему казалось – с предвкушением. Он перехватил сачок двумя руками и уперся ногами в землю. Ну же, налетайте, сволочи! Всех изловлю!
 Принц свистнул, и хрупкие крылатые феи ощетинились крохотными шпагами. Ну или мечами, Виталик точно не разглядел. Вспомнив, что атака – лучшая защита, он заревел и бросился вперед, размахивая сачком. Феи запищали и полетели навстречу. Они сошлись: волна и камень. Хотя следует заметить, что мягкое Виталиково тело на камень не походило вовсе. 
 — Ай! Ай! Да вы что, блин, творите?!
 Крохотные блестящие шпаги жалили очень больно. Виталик махал сачком, но проклятые феи были такими быстрыми... такими мелкими... такими неуловимыми. Он отступал, прикрывая левой рукой глаза. Споткнулся о брошенную банку, упал, ударился головой о что-то твердое и потерял сознание. Последнее, что он увидел, это принца фейского, что стоял у него у на груди и кровожадно скалился.

 — …сотрясение, отравление. Ничего серьезного, — говорили скучным голосом.
 Виталик открыл глаза. Высокий белый потолок, окна с широченными подоконниками, койки в ряд. Городская больница. Старая, выстроенная еще лет двести назад.
 — Ну конечно, с вашим укусом-то никому не сравниться, — едко ответили справа.
 Справа обнаружился сухонький старичок. Он устроился поверх одеяла в пижаме, в халате и в тапках. Непорядок. Нанесет на постель мусору. Виталик поморщился и посмотрел налево. Там лежал здоровенный мужик, косматый и черноглазый. Сейчас он спорил со старичком, бубнил прямо Виталику в ухо:
 — А вы пойдите, найдите оборотня в лесу. Да не просто так, в полнолуние самое. А потом пускай он вас укусит. Вот тогда и посмотрим, что вы запоете.
 — Я, дорогуша, не запою, — сказал старичок и вытащил из кармана халата очки. — Я, в отличие от некоторых, не считаю себя самым больным. — Он взял с тумбы книгу и открыл на заложенной закладочкой странице. 
 — Да ты… Да я… Хамло! — Крикнул мужик. Виталик оценил его руки, волосатые плечи, решил, что ликантропия – это очень заразно, и накрылся с головой. — А еще профессор. Подхватил книжную лихорадку, вот так тебе и надо. Червяк книжный!
 Мужик орал, старик молчал. А потом пришла медсестра и поставила всем капельницы. С иголками в руках ругаться не получалось, но сосед слева все еще ворчал глухо, по-собачьи, то и дело порыкивая. 
 Виталик знакомиться не торопился. Их в палате было всего трое, четвертая койка стояла пустая. На вечернем обходе врач сказал:
 — Отравление фейским ядом, сотрясения нет. Завтра выпишем. 
 — Уже? — огорчился Виталик. Ему хотелось длинный больничный, чтобы отдохнуть, отлежаться дома. И продумать план получше.
 — Уже, — отрезал врач и повернулся к соседу. — Так, с вами сложнее. Курс мы вам продолжим, а пока…
 Виталик ушел в туалет. Тапки были больничные, с дырой на подошве, и пол холодил ноги. Пижама на нем тоже была чужая, тесная. И чувствовал Виталик себя чучелом. А когда дошел до туалета и посмотрелся в зеркало – аж крякнул. Чучело? Если бы. 
 Кожа опухшая, вся в ранках от уколов шпагой, и каждую ранку кто-то заботливо обработал зелёнкой. На голове повязка. Под глазами синяки, красивые – бабочкой. 
 Минут через десять Виталик к себе вроде как и привык уже. Притерпелся. Открыл форточку, встал у окна. Отчего-то было грустно и тянуло выть. Хотя его оборотень и не кусал. На всякий случай Виталик ощупал себя: сквер, конечно, место культурное, но оборотни об этом могут и не знать. Новых ран не нашлось.
 Послезавтра на работу. Синяки, наверное, замазать нужно будет. Кремом тональным с этой, чтоб ее черти взяли, с пыльцой фейской. У сестры выпросит порцию.
 А ведь если бы не этот дурацкий принц, он бы собрал пыльцы да и продал бы. Вот тебе и деньга живая. Зарплата что? Тьфу, а не деньги. А ему хотелось купить... да многого хотелось!
 В окно постучали. Виталик похолодел: третий этаж! Неужто упыри? Их же из городов вывели всех. Виталик, наблюдая в стекле лишь свою пятнистую рожу, перекрестился и выключил свет. 
 — От же козлина, — не сдержался он.
 В небе на фоне луны вырисовывался силуэт крылатой фигуры. С короной на гордо поднятой голове, с шпагой, что путалась в длинных ногах. Фейский принц подлетел поближе к окну и постучал в стекло ногой.
 Виталик заметался. Швабра в оцинкованном ведре, мыльница, флакон с жидким мылом. В тумбочке в углу нашлась банка из-под краски, веник и половая тряпка. Виталик вздохнул и загремел щеколдой. Щеколда, покрытая вековыми слоями краски, отчаянно сопротивлялась, но жажда мести и наживы победили.
 С грохотом окно отворилось. И принц, грозно вопя и потрясая своей шпагой, влетел в туалет. Но теперь-то он был один. Да и Виталик быстро учился на своих ошибках: он набросил на летуна половую тряпку, скрутил ее, скомкал и запихнул в банку. Вот! Дыши теперь, принц, в тряпочку. 
 Он вернулся в палату радостный, прижимая к боку заветную банку. Соседи не спали. Старичок читал – уже другую книгу, толще прежней, а укушенный смотрел видео на планшете.
 — Я Виталик, — Виталик решил, что знакомого человека игнорировать будет тяжелее.
 — Виктор Викторович.
 — Леня.
 — А у вас крышечки не будет? Для банки. Вот такой вот. — Виталик показал свою банку с тряпкой. Принц не трепыхался, так что он слегка забеспокоился. За живого наверняка больше дадут.
 Соседи переглянулись. Леня пожал плечами и полез к себе в тумбочку, загремел, зазвенел стеклом.
 — А вам, дорогуша, для чего надобна эта баночка?
 Виталик помолчал. Сосед, конечно, с виду человек приличный, вежливый. И слабый. От такого неприятностей можно не ждать. А вот Леня, протянувший ему крышечку, подозрение внушает. 
 — У меня тут этот... — решился Виталик. Больница все ж, народу полно – в коридоре пост сестринский, за стеной еще палата. — Принц фейский.
 — Да вы что! — Виктор Викторович заалел щеками, засуетился. — Живой?
 Виталик решился: потянул тряпку за край, а не ощутив сопротивления, встряхнул ее. На дно банки выкатилась корона. А там и сам принц выполз. Он тыкался в стенки, пытался встать, но падал. Надышался, горемыка.
 — Какая прелесть! Вы позволите? — Руки у старичка тряслись, так что Виталик сам поднес банку ему под нос. — Отличный экземпляр... Молодой... брачных шрамов пока нет...
 — Ты хоть дырок в крышке наверти, — посоветовал Леня. На принца смотреть он не пожелал. Что ему тот принц после настоящего оборотня? — Задохнется ж. А за дохлого меньше дадут.
 Виталик покивал: он и сам о том думал. 
 — Продаете? — спросил Виктор Викторович.
 — Ну, — протянул Виталик, — он же молодой. Без этих, без шрамов.
 — Пятидесяти хватит?
 — Двести! — отрезал Виталик и поразился своей наглости.
 Виктор Викторович пожевал губами.
 — Двести миллионов у меня нету. Это надо директору звонить, просить, он из фонда выделит…
 Двести миллионов? А он же о таких деньжищах и не думал. Виталик взглянул на принца по-новому. Ну вот чего там на двести миллионов наберется? Корона с бусинку, шпага чуть длиннее иглы. Крылья красивые. И пыльцу дают. 
 — Я сейчас. — Стариковски кряхтя, Виктор Викторович сполз с койки и прошаркал в коридор.
 — Дорогая скотинка, — заметил Леня. Он немного завидовал такой удаче нового соседа. — Как же ты его поймал? 
 — Да это не совсем я, — помялся Виталик. — Он сам прилетел. Мстить. Это ж его стая меня сюда... 
 — Буйные? Вот я всегда говорил, нечего права раздавать альтернативно разумным. Понапридумывают – язык сломать можно! Сначала людей оборотни кусают, потом феи нападают, а дальше что? Мы всяким жучкам и букашкам поля отдадим? В заповедники их всех! В резервации! И чтоб и шагу за забор сделать не могли. Скотины безмозглые!
 Виталик отсел подальше. Леня продолжал кричать – ему и слушатели не нужны были.
 Принц в банке совсем затих. Подтянул поближе к себе шпагу, корону положил и сел, опираясь на стенку. Виталик поднял банку к глазам: у фейского принца лицо было бледным – белее его рубахи. Так ему и надо! Сам виноват.
 Но разозлиться не получалось. Он же к ним первым поперся. Напал. А феи всего плохого и сделали, что пляски устроили. Даже костер развели в кастрюльке, не на траве. Культурные. 
 Виталик представил, как к нему, на пикник выбравшемуся, на огонек заглянул великан. Здоровый, с дубиной и мордой дебильной. Сильно бы он обрадовался? Да вот ни на столечко! 
 — Дорогуша! — В палату радостным и медленным вихрем ворвался Виктор Викторович. — Директор дал добро, так что сделку можем провести прямо сейчас. Каковы ваши реквизиты?
 Виталик посмотрел на банку: в крышке он провертел всего одну, но большую дырку, и в нее можно было увидеть принца. Тот закрыл глаза, но ручонки крепко сжимали шпагу.
 — А что вы... Ну, зачем он вам?
 — Исследования магии фей невозможны без живых носителей. А, как вы знаете, — Виталик не знал, но кивнул, — в особах королевской крови сосредоточена большая часть магии отдельно взятого замкнутого сообщества.
 — А, ясно.
 — Да ты послушай, послушай, — подал голос Леня. — Опыты они на нем ставить будут. А потом, когда сдохнет, выпотрошат и каждую косточку под микроскопом обнюхают.
 — Правда? 
 — Дорогуша, Леонид преувеличивает, — Виктор Викторович поправил очки и вид приобрел учительский, Виталиком нелюбимый.  — Но, естественно, без экспериментов не обойтись.
 — Продавай, чего ты тянешь кота за хвост? 
 Соседи уставились на него одинаковыми в своем предвкушении лицами. Виталик прижал банку к груди, словно на него могли наброситься, отобрать его фею... фея... принца. 
 Денег хотелось до слез. И жаль было принца – худющего, упертого, с его игрушечной шпажонкой, от которой никакого толку. Зная, что делает глупость, Виталик сказал:
 — Не, извините, я, наверное, не буду его продавать.
 — Как хотите, дорогуша. Как хотите. Но имейте в виду – предложение действует только сегодня.
 Леня выразился короче:
 — Дурак.
 Дураком себя Виталик и чувствовал. Посидел, словно бы собираясь с силами, подхватил банку и вышел из палаты. Медсестра проводила его сонным взглядом.
 В туалете Виталик сразу же подошел к окну и дернул щеколду. На второй раз она поддалась быстрее. Принц в банке зашевелился – поднялся на трясущиеся ноги, прижал ладони к стеклу.
 Пахло хорошо. Цветочками какими-то, зеленью, – в ботанике Виталик не разбирался и вреда в том не видел. Почти к самой стене подбирались ветки чего-то темного и шуршащего. Тополь? Клен? А кто ж его знает.
 — Лети, — велел Виталик и открыл банку.
 Принц обернулся и посмотрел на него.
 — А! Крылья.
 Виталик медленно наклонил банку, чтобы та легла на подоконник, и отступил назад. Фейский принц медленно выполз наружу. Встал на ноги и постоял так на подоконнике, то ли месть Виталику придумывая, то ли видом любуясь. А вид был хорош. Вдали расстилались домишки – и в каждом окошко мерцает, как светляк. По бокам деревья стоят стражами. Луна по небу гуляет, собаки воют жалостливо. Красота.
 — Лети.
 Виталик легонько пихнул принца пальцем. Тот обернулся, буркнул что-то злое и наконец решился – распахнул слегка помявшиеся крылья и спрыгнул с подоконника. Виталик выругался и бросился к окну. Принц летел. Полет его был кособок и дерган, но он все же летел.
 Виталик вздохнул и сел на тумбочку. В палату возвращаться не хотелось.
 Через неделю, когда синяки почти сошли и сестра перестала пилить его за свой драгоценный крем, Виталик услышал на кухне шум. Чайник упал. Железный, старый, он не боялся высоты и грохотал громче сходящей лавины.
 Виталик подхватил пульт – крепче ничего не нашлось – и пошел на кухню. Там было пусто. Только на столе красовалась сияющая баночка с пыльцой и форточка хлопала разрезанной сеткой.