Феникс

Глава 2

Автомобиль мчал по сумеречному шоссе, разрезая фарами густую тьму, приближающейся ночи. Мелкие капли дождя стекали по лобовому стеклу, оставляя после себя длинные дорожки. В салоне царила тишина. Мысли мчались гораздо быстрее автомобиля. Воспоминания больно ударили по сердцу, заставляя его биться сильнее. Ей некуда было от этого деться. Элеон была немного не такой как все иоды в институте одаренных детей. Слишком рано она потеряла родителей, что заставило ее получить свою силу гораздо быстрее остальных детей. Разбивая вдребезги надежду на обычную человеческую жизнь...

Пожелтевшие листья, все больше и больше освобождали деревья, обнажая их тонкие, фигурные ветви. Вдоль обочины дороги, ветер отрывал их от земли и кружил в последнем осеннем танце. Маленькая девочка, лет шести, быстро перебирая ножками, в новеньких резиновых сапожках цвета фуксии, спешила за женщиной ведущей ее за руку. Скорость казалась слишком быстрой для ее коротеньких ножек.

- Мамочка, мамочка, я устала! - Захныкала она, прижимая к себе плюшевого зайца.

Но женщина ничего не ответила, а лишь больше ускорила шаг, крепче сжав ладонь дочери. Вот ее ножка занырнула в глубокую лужу. Женщина еле слышно выругалась и подхватив дочь на руки, перешла на бег. Черные волосы ребенка выбились из-под белой шапочки, и упали на глаза. Но это не помешало ей разглядеть темную фигуру в капюшоне, следующую за ними. В лучах, все еще теплого, осеннего солнца, что-то блеснуло в сжатой руке преследователя. Это все совершенно не вязалось с этим днем. Они с мамой собирались сходить в кино, чтобы посмотреть ее любимые мультики. Потом они направились бы в закусочную мистера Билли, и съели бы огромную порцию шоколадного мороженного. А потом бы пришел с работы папа, и они вырезали бы рожицы из тыквы, для предстоящего празднования Хэллоуина...
Доля секунды и капюшон оказался совсем рядом. Он схватил ее маму за волосы и резко дернул вниз. Женщина вскрикнула и упала вместе с ребенком на асфальт. Девочка больно ударилась коленками и ручками. Она заплакала и устремила взгляд на маму. Она не понимала, почему мама не спешит ее утешить, как в тот раз, когда она упала  с дерева... Капюшон накрутил волосы женщины на кулак и стал  подтягивать ее к себе. Она схватилась руками за голову и вновь вскрикнула от боли.
- Элли.. - сквозь слезы, простонала мама, - беги, детка... прошу...
Но девочка не сдвинулась с места. Она словно замерла. Ее взгляд был устремлён на маму и на этого странного дядю в капюшоне. Он прижал женщину к себе, и подставил к ее горлу нож. Женщина всхлыпнула, но не отвела взгляда от дочери. Она молила Бога, чтобы она нашла в себе силы убежать. Но ребенок не собирался этого делать.
- Беги, детка, ну же! - Повысила она голос.
Миг... Всего маленький, мимолётный миг. Секунда, доля секунды. Холодная сталь прошлась по нежной коже, словно по маслу. Кровь хлынула из шеи ее матери. Алая, словно клубничный сироп... она стекала по рукаву капюшона, капая на кожанную куртку матери. Воцарилась тишина. Такая долгая, как вечность. А кровь все капала и капала, а вместе с  ней капали минуты жизни ее матери. Сделав дело, капюшон отпустил женщину, и она медленно стала оседать на землю.  В ее умирающих глазах виднелся ужас, и огромная боль иза-за того, что ее дочь осталась одна... страх, что ее дочь может последовать за ней. Но она ничего не могла поделать, кроме как истекать кровью, кашлять и умирать, оставляя свою дочь в этом мире одну. Капюшон собирался уже кинуться в бегство, но что-то заставило его остановится. Он повернулся и внимательно посмотрел на девочку.
Вдруг  появилось ощущение тепла. Такое нежное, приятное, словно мама укутала ее в любимый плед. Девочка почувствовала себя такой сильной, словно она уже выросла и стала такой же взрослой как ее мама. Или как бабушка. Вид истекающей кровью матери совершенно ее не пугал. Словно это было чем-то обыденным, как разбить банку вишневого джема. Потом она посмотрела на мужчину. В руке которого так и остался окровавленный нож. Он то и вызвал в ней жуткие чувства: страх, боль, обиду, потерю... и желание сделать ему больно...
Капюшон вскрикнул, как только его тело всполыхнуло огнем, словно спичка. Он махал руками, пытаясь затушить его, но он лишь усиливался со степенью злости несчастного ребенка. Несколько минут, и он упал на землю. Ещё несколько и он перестал шевелиться... как и перестала жить ее мать. А на другом конце города перестал жить ее отец...
И ни кто не мог помочь ей. Помочь маме с папой. Помочь понять, что происходит...
Все изменилось в жизни, когда полиция нашла маленькую обнаженную, плачущую девочку, сидящую на кучке пепла, в  окружении двух трупов...

Девушка резко вжала педаль тормоза, и автомобиль, пуская пыль из-под колес остановился. Сидящий на пассажирском сидении парень врезался лбом о лобовое стекло.
- Твою мать! - Воскликнул он. - Ты решила меня убить?
- Мы почти приехали. - Пустым голосом проговорила она. - Когда то я была там счастлива. Даже после того как не стало мамы с папой. По субботам бабушка водила меня в кино. А потом мы шли в закусочную мистера Билли... - Слезы невольно скатились по ее щекам. - Ели большую порцию мороженного. А по воскресеньям мы посещали церковь и отправлялись на кладбище с двумя букетами гвоздик к маме и папе. Бабушка говорила, что они в лучшем месте.
- Эл... - Попытался он заговорить.
- Но не там ли лучшее место, где наши дети? - Продолжала она, со стеклянным отсутствующим взглядом.
Эдвард почуял неладное. Он предполагал, что это может случится, но не думал, что так рано... Он взял девушку за лицо и повернул к себе. В ее глазах уже начинал зарождаться огонь.
- Послушай меня, Феникс. Я могу конечно выйти из машины и дать тебе взорвать эту чёртову тачку вместе с собой. Но я не такой уж мудак, как ты себе меня обрисовала. Я останусь с тобой. И если уж суждено умереть, я предпочту это сделать держа тебя за руку. Так что, дерзай! Взрывай, к чертовой бабушке!
Помутнение казалось ее отпустило, она быстро заморгала и увидела перед собой лицо Эдварда. Она хотела уткнуться носом ему в плече и выплакать все те слезы, что застряли у нее в горле. Но она сдержалась, лишь позволяя им стекать по щекам.
Ее боль была такой свежей, и такой кровоточащей, словно все пережитые события произошли с ней здесь и сейчас. Вновь возникло желание уткнуться носом, и она чуть ли не сделала это, но перед глазами внезапно появилось лицо Сэма. Такое милое, доброе... Она не могла себе позволить сделать ему больно. Кому угодно, но только не ему...
Элеонора вышла из машины под капли дождя, и Эдвард заметил как они шипят ударяясь о ее тело. Он как ни кто другой знал, что с ней происходит. Именно по этому он был с ней здесь, по среди шоссе, под усиливающимся дождем. Он вышел из машины и обойдя ее приблизился к девушке. Их взгляды встретились.
- Вспомни, что тебя ждёт Сэм Закли. - Сквозь зубы проговорил он, но это то, что могло бы ей помочь.
Девушка вдруг рассмеялась и подняла голову к небу, давая каплям падать ей на лицо. Что могло ее так рассмешить? То что парень которого она до сих пор любит, напомнил
ей о парне который любит ее? Или то что она любила обоих?
- Не теряй контроль, Феникс. Ты же, черт возьми, выпускница ИОД! Мы должны ехать, если ты хочешь успеть к окончанию церемонии.
Элеонора закрыла глаза и постаралась отпустить маму с папой в лучшее место. Она пыталась это сделать на протяжении 17 лет, но они все так же были рядом. В ее голове, в ее сердце. И как бы не было тяжело, она продолжала жить. Убийцу матери она убила в 6 лет. И она говорила себе, что повторяла бы это снова и снова. Кто убил отца она к сожалению не знала. Но без тени сомнения убила бы и его. Именно в 6 лет ее силы пробудились. Она была единственным ребенком у кого проснулись силы в столь юном возрасте. Конечно же ее сразу отправили в квартал Игнис к матери ее отца. Бабушка Симона смогла добиться того, чтобы похоронить родителей Элеоноры на территории квартала. Дабы ребенок мог возлагать цветы и память не боясь что ее вышвырнут прочь. Конечно же ходить в обычную школу девочка не могла. И школу в квартале так же не посещала. Так как ее сила была слишком внезапной, и могла проявится от любых ее эмоций. Поэтому бабушка обучала внучку дома, так же помогая ей принять свою силу и не дать ей уничтожить себя изнутри. Бабушка была единственной кто был с ней рядом, кто любил ее. Отец и мать были обычными людьми, и жили надеждами, что их ребенок будет так же обычным, и сможет жить как все нормальные люди.
17 лет, она, Элеонора Гард ломала голову, кто, и за что убил ее родителей. Бабушка молчала, и отводила глаза. Что давало понять, женщина явно что-то знала, но не хотела говорить. Девушка была очень благодарна бабушке и не стала ничего у нее выпытывать. И в конце концов ее забрали в институт, что не давало больше ей свободы, дабы суметь что-то выяснить.
Эдвард стоял напротив девушки, сунув руки в карманы. Он хотел было ее поторопить, но понял, что это будет лишним. Она успокаивалась. Дождь переставал шипеть попадая на обнаженную кожу. К счастью платье не пострадало, и ни где не обуглилось. А всего лишь промокло. Как и ее прическа с макияжем. Тушь размазалась под глазами. Но это все было не важно.
- Я чертовски испортила свой внешний вид. - Вдруг заговорила она,  и опустила голову, смотря на платье.
- Даже в таком виде ты прекрасна, Феникс.
Девушка сделала вид, что его слова не имели для нее никакого значения, но на самом деле сердце ее забилось сильнее. Она лишь усмехнулась, и села обратно в машину. Эд последовал за ней.
Улицы квартала словно сошли со страниц учебника истории. Тут и там были разрушенные здания, дорога была покрыта мелкими и местами большими камнями, кирпичами, блоками. Это то, что боялась увидеть Элеон. Она обхватила руль с такой силой, что побелели костяшки ее пальцев. Злость и страх переплетались внутри нее, словно ядовитые змеи. Норовясь выпустить свой яд в ее хрупкое тело. Всего несколько метров разделяло ее от родного дома. От чего змеи зашевелились интенсивнее, и угрожая зашипели, высовывая раздвоенные языки. Эдвард сидел тихо, лишь искоса наблюдая за девушкой. Он был готов ко всему, что могло бы случится с Элеон, когда она получит потрясение. А она обязательно его получит.
Небольшой домик из красного кирпича потерял половину своей крыши, и одна стена совершенно рассыпалась. Девушка удивилась как дом вовсе не завалился. Калитка ведущая в сад отвалилась и валялась на притрушенной пеплом траве. Цветы все были присыпаны камушками и частями крыши. Все бабушкины старания были уничтожены. Девушка вышла из машины, вооружившись фонариком и направилась к дому. Эд последовал за ней.
Некогда яркий, усыпанный цветами дом, в какое-то мгновение превратился в руины. В окнах больше не горел свет. Не висели шторы с яркими цветами. Входные двери висели на одной лишь петле, и колыхались от резкого дуновения ветра. Элеон повернулась к парню, и дала ему понять, что дальше пойдет одна. Он повиновался. Проскользнув через сломанную дверь, девушка оказалась в пыльном помещении служившим гостиной. Осветив комнату скромным светом фонарика, она увидела картины, которые валялись на полу, наполовину обгоревшие, некоторые полностью сгорели. Мебель так же была не в лучшем виде. Она зашагала вперёд, и под ногами что-то хруснуло. Стекло. Элеон наклонилась, и посветила на место хруста. Это оказалась фотография. Она выудила фото из-под осколков  стекла, и сломанной деревянной рамки. Из фотоснимка на нее смотрела счастливая семья: Линда, Томас и малышка Эл Гард... Девушка слегка улыбнулась себе. Она не смогла взять это фото с собой в институт. Раны на сердце были ещё слишком свежие. И вот сейчас, глядя на эти лица ей стало легче. Она отпустила. Больше их не было рядом с ней. Элеонора сложила фото пополам, взяла его с собой и двинулась дальше. В небольшой кухне все было точно так же как и в гостиной. Все было в пыли, осколках, что-то было черным от огня, что-то ещё сохранило свой цвет и форму. Значит огонь все же тушили. И скорее всего это были люди из квартала Аквы. Как же так? Почему люди имевшие силу огня смогли допустить  уничтожить их? Они ведь могли его контролировать, не так ли? Да. Именно этому и учили в институте. Так почему же бабушка не смогла защитить свой дом? Оставив кухню девушка поднялась на второй этаж по скрипучим, наполовину сломанным ступенькам. Первая дверь вела в комнату служившей спальней юной Элеон. Она открыла дверь, и удивилась на сколько все там сохранилось... Фактически все вещи были целы, и находились на своих местах, как помнила это Элеонора. Вот тот самый плюшевый заяц... Она взяла его в руки и прижала к себе.
- Винсент, как давно мы не виделись? - Девушка улыбнулась, и решила забрать  его.
Под диваном она нашла свой рюкзак и маленький блокнот служивший ей дневником. Она быстренько сложила в рюкзак фото, зайца, блокнот и ещё несколько вещиц. Затем она покинула комнату, и направилась к двери в конце коридора. Это была комната ее бабушки. Двери были закрыты. Девушка дотронулась до ручки и замерла. Ей понадобилось несколько минут чтобы собраться с силами и войти. Дверь легко ей поддалась и слетела с петель, как только девушка ее открыла. Она отпрыгнула в сторону дабы ее не пришибло. Двери упали, образовав облако пыли. Девушка закашлалсь и замахала руками отгоняя пыль от лица. Когда пыль немного осела, Элеон нерешительно шагнула в комнату. Комната была в ужасном виде. Все было обгоревшим и черным. Словно пожар желал уничтожить только эту комнату. На большой кровати она заметила фигуру. Девушка посветила туда фонариком, и громко закричала...
Эдвард ходил взад-вперёд, нервничая и выкуривая  сигарету за сигаретой. Отпустить Элеон одну было не лучшей идеей. Но все же он ее отпустил. Он понимал насколько это все важно для девушки, поэтому так легко сдался. Дождь немного перестал, оставив лишь лёгкую изморось.
Прошел лишь год, как их отношения потерпели крах. А виной всему был он сам. Хоть он и не был виноват в том, что произошло, он не смог доказать обратное Элеон. Именно в этом он и был виновником. Она руководствовалась своим чутьем. И оно ей подсказало, что Эдвард Лоджи подонок. Он прекрасно знал, зачем это подстроили, но сделать ничего не мог. Разве мог он дать по роже девушке? Пусть и суке. Но он, черт возьми, был джентльменом! Нина Рит была влюблена в него с самого первого дня, как они переступили порог института. Но сердце красавчика Лоджи принадлежало целиком и полностью Элеоноре Гард. Это бесило Нину. И она подстроила сцену. В главных ролях была она и собственно Лоджи. Ни для кого не было секретом, что парень любил шумные вечеринки. И в конун Рождества Нина решила устроить веселье. Напоив Лоджи, она отправила его в свою кровать, и улеглась рядом с ним. А подружки должны были доложить Элеон, что ее парень не такой уж белый и пушистый. А фотографии быстро разлетелись на просторах  интернета. Словом Элеон поймала его лежащим в постели другой. Причем обнаженным. Какие ещё нужны доказательства?
Эдвард сплюнул на тротуар, и выкинул сигарету подальше. "На что надеялась эта сука?" - Спросил он себя. Разве он смог быть с Ниной после того, что она сделала. Сначала он даже поверил, что под воздействием алкоголя нырнул в кровать к девушке. Но потом все стало на свои места. 
Его мысли прервал пронзительный крик. Он бросился к дому, но только лишь переступив порог, он увидел бегущую Элеон. Она вылетела из дома чуть не сбив его с ног. Элеон тяжело дышала, а по щекам катились горькие слезы. Он вышел за ней. Девушка осела на землю и закрыла лицо руками. Пар начал подниматься от ее тела, и Эдвард понял, что этот миг настал. Он поспешил, и присел напротив нее. Элеон рыдала, и с ее слезами начинал нарастать огонь. Он рос с ее гневом, болью и отчаянием. Она потеряла всю свою семью. Всех, кого она так сильно любила. Все ушли туда, где им должно быть лучше... А как же она? Почему они ушли, а она все ещё оставалась здесь, где было не лучшее место в мире? Картина увиденная в комнате бабушки навеки застыла у нее перед глазами. Обугленное тело Симоны Гард, навсегда останется обугленным. Даже если она попадает в лучшее место, она будет пахнуть гарью, напоминая всем, что она сгорела от собственной стихии. Так же, как ее мать запачканая кровью.
Огонь все разростался, и красное, расшитое золотом платье начинало гореть вместе с ее горем.
- Элеон! - Воскликнул Эдвард, и схватил девушку за плечи.
Пиджак его смокинга быстро перенял огонь девушки на себя, не смотря на то, что был промокшим от недавнего дождя. Кожа рук парня тоже не осталась в стороне. Но он даже не поморщился. Он продолжал звать девушку по имени, пытаясь вырвать ее из ее же боли. Пламя быстро перекачевывало дальше по одежде. Эдвард встряхнул девушку, ее голова дернулась, и она посмотрела куда-то  вперёд перед собой. Ее глаза так же ярко горели, как и она сама. Он вновь ее позвал, но на этот раз, девушка с силой его оттолкнула и он отлетел, ударившись о бок машины, припаркованной возле дома бабушки Симоны. Девушка поднялась и выровнялась во весь рост. Обнаженная, объятая с ног до головы ярким пламенем огня. Он танцевал на ее теле, лаская ее своими жгучими языками. Гнев девушки был на столько сильным, что хотелось крушить все на своем пути. Эдвард вновь оказался рядом. Рукава его смокинга обгорели, вместе с кожей его рук. Он прикаснулся к ее лицу. Огонь не возражал, и вновь переполз к нему.
- Элеон. - Усмехаясь, проговорил он. - Я конечно могу не чувствовать боли, но я такой же смертный как и все. Но если ты хочешь, можешь меня убить. Но только давай после того, как мы найдем виновных. Я хочу отомстить не меньше твоего. Но ты должна вернуться. Вернись ко мне, Элеон. Потуши пламя. Оно пока что не нужно нам. Оставь его дня других целей. Ты слышишь меня? Феникс...
Не долго думая Эдвард наклонился и коснулся ее губ. Жар был сильным, но боли не было. Он лишь чувствовал вкус ее губ. Она ответила на поцелуй. Огонь объял его больше, но это словно вовсе не тревожило его. Потом он все же отстранился. И стал тушить руками огонь на своей одежде. Руки и лицо обгорели, но это вовсе его не беспокоило. Губы до сих пор чувствовали ее поцелуй... взаимный поцелуй. Элеон стояла в огне, на пепле своей одежды. Именно в такие моменты она напоминала ему самого настоящего Феникса. Он прошёлся взглядом по ее телу. Он скучал за ним. Ему хотелось прикоснуться к ней вновь, обнять, сказать как он тоскует по ней...
Элеон понадобилось 40 минут, чтобы ее огонь окончательно погас. Улица вновь стала темной, и серой. Но это не мешало парню видеть ее. Огонь совершенно не оставлял следов на ее коже или волосах. Сгорало  лишь то, что могло быть на ней или возле нее. Пока она остывала, кожа  рук и лица Эдварда практически вернула прежний цвет. Девушка распахнула глаза, и уставилась на Эдварда. Ее чувства притупились до минимума. Не было больно или страшно... была просто пустота.
- Я голая. - Проговорила она. - Прекрати пялиться на меня!
- Оу... - Он виновато поднял руки. - Но я не бесчувственный кусок обгоревшего мяса.
- Прости...
Эдвард снял с себя остаток своего смокинга и накинул на плечи девушки. Их взгляды на миг замерли друг на друге. Он не понимал, помнит ли она о поцелуе? Или ее агония убила все?
Элеон поправила спавшие на лицо волосы, и ничего не сказав вернулась в дом. В своей комнате ей удалось найти свое вечернее платье, которое она так и ни разу не надела. "Пришло твое время." - Улыбнулась девушка, и быстренько натянула его на себя. В ванной она нашла ведро наполненное водой, и быстро умылась.
Эдвард ждал ее около машины, куря свои сигареты. Увидев ее, он присвистнул.
- Боюсь ты сведешь с ума малыша Сэмми.
- Мы должны торопится. 
- Миссис  Симона?
Элеон прикусила губы, и зажмурила глаза, пытаясь остановить новый поток слез.
- Ее убили. Ее же стихией, Эд. Это страшно...
- Держишься? - Спросил парень, взяв ее за руку.
- Справлюсь.
- Я сделаю несколько снимков?
Элеон коротко кивнула и села в машину. Стараясь отогнать от себя, те жуткие образы, что всплывали в ее уставшей голове.