Фиктивный брак

Глава 8

Сморю на Андрея, силюсь придумать что-нибудь гаденькое и чтобы сравнение било не в бровь, а в глаз, но ничегошеньки на ум не приходит. Вглядываясь, придиралась к внешности Исаева со всей строгостью. Ведь практически у всех людей есть изъяны: у одних нос картошкой, у других уши, как у слона, кто имеет нелепую походку, у меня, например, попа чересчур широкая. Но, похоже, Андрей исключение, всё у него до противного идеально, даже бесит, что он красивый такой.

— Я бы тебе сказала, но вымоталась, ты же обидишься и убежишь плакать. Кто тогда мне поможет? — выкрутилась я, на что брови мужчины сначала удивлённо поползли вверх, а потом он от души рассмеялся и вновь зашагал вперёд.

Я бегала и носила лёгкие сумки, Исаев выбирал, что потяжелее, чаще всего мы пересекались в коридоре, реже шли друг за другом гуськом, дело спорилось быстро.

— Андрей! — возмутилась я, когда зашла в спальню и застукала сожителя за тем, что он рылся в сумке. — А ну немедленно прекрати! Тебя не учили, копаться в чужих вещах – свинство.

— София, убавляй громкость. Что такого я сделал? Сквозь ткань почувствовал в сумке рамки, решил – картины. Заглянул, оказался прав, хотел посмотреть, а ты орёшь, как будто я извращенец и нюхал твоё нижнее бельё, — высказался Исаев, словно я на пустом месте подняла шум. Вдобавок, не смотря на мой протест, взял и вынул из сумки холст.

— Да лучше бы ты мои трусы себе на голову надел, чем пялился на картины! — рявкнула я и вырвала у Андрея свою работу. — Понимаешь ­– это личное. Я никому их не показываю.

— Ладно-ладно, не хочешь, чтобы смотрел, не буду, — поднял Исаев обе руки, показывая, что больше не претендует на просмотр. — Но объясни, почему ты никому не показываешь? Что такого-то?

— А тебе нравится перед кем-нибудь оголять душу и показывать, что чувствуешь? Мне вот не очень, — обиженно пробубнила я, и сразу пожалела о том, что сдала себя с потрохами. Теперь мы на равных: у меня есть козырь — мама Андрея, но и у него туз в рукаве — мои картины. Если Исаев когда-нибудь пожелает меня больно ударить под дых, то лучшего средства, чем обсмеять мои картины, ему не найти.

— А как же другие художники, они же как-то мирятся с тем, что их внутренний мир выставлен на всеобщее обозрение, — не унялся Исаев и изрёк с умным видом, как будто он понимает, о чём говорит: — Более того, им приходится выслушивать отзывы критиков и…

— То художники, а то я, — оборвала на полуслове мужчину. — В отличие от них, я нигде не училась. Да и зачем, если таланта нет. На признание не рассчитываю, писать абсолютно не умею, мне просто нравится сам процесс.

— Ага, — Исаев задумчиво окинул взглядом на полу мои баулы, — то, что нравится, я вижу. Предположу, что процентов восемьдесят из всех привезённых тобой вещей, так или иначе, связано с картинами. Верно?

— Верно! — раздражённо подтвердила я. — И их нужно успеть разложить до вечера, мне завтра с утра в универ. За помощь - большое спасибо. Дальше сама справлюсь.

С тяжёлым сердцем закрывала за Исаевым дверь. Кто ему помешает, когда меня нет дома, зайти ко мне в спальню и посмотреть всё, что вздумается. Может, зря я сюда всё привезла? Оставила бы у дедушки и там бы писала. Хотя нет, иногда посреди ночи проснусь, и такое вдохновение накатит, что если не возьму в руку кисточку, завою с тоски.

Да и чёрт с ним, пусть смотрит, пусть усмехается, пусть издевается сколько влезет — переживу!

День, как и вечер, и впоследствии ночь прошли без происшествий. Андрей на моей территории не объявлялся, и кроме мастера, который за несколько минут отремонтировал кондиционер, в дверь спальни никто не стучался. Утром, когда встала, по тишине в квартире сообразила, что Исаев уже уехал на работу. Этот вывод подтвердила записка, прикреплённая к кофе-машине, в которой мне пожелали отвратительного дня и предупредили, если потеряю выделенный комплект ключей, то меня ждёт страшная казнь через удушение.

В универ добралась в два раза быстрее обычного, всё-таки есть своя прелесть в городской квартире. На пару заявилась первой, заняла место и пока остальные студенты подтягивались, готовилась к зачёту.

— А София-то у нас, оказывается, принцесса, — если бы не услышала своего имени, то даже внимания не обратила на трёх сокурсниц, которые хихикали на заднем ряду.

Осторожно обернулась на троицу, которая уставились на экран телефона и что-то там разглядывала. Девушек знаю только на лица, они на парах нечастые гости, в основном исключительно на зачёты и экзамены ходят.

— А как хорошо маскировалась под обычную смертную, — фыркнула одна из девушек с короткой стрижкой и ярко накрашенными красной помадой губами. — Ничего себе, помолвка, триста гостей. Смотрите, у них даже звёзды были и политики. Обалдеть.

— Херня это всё, лучше на жениха посмотри, — охнула блондинка, что сидела посредине. — Везёт же некоторым, прямо убить Соню так и тянет.

— Можно подумать, он по любви женится. Читай кто у неё дед, — закатив глаза, ядовито изрекла девушка с красными губами.

— С чего ты взяла? Конечно, деньги к деньгам, но Соня очень даже ничего, — возразила ей девушка в белой блузке. Кажется, её Настей зовут. Мы как-то вместе ждали возле кафедры преподавателя, с тех пор здороваемся, но на счёт имени не уверена.