Fires

Глава 7. Жги сердца людей.

Автомобиль подъехал на всё ту же знакомую подъездную дорожку. И внутри дом ничуть не изменился. Остальной путь девушка и юноша доехали, молча, сосредоточившись на дороге. В доме Данте сразу последовал за тяжёлую дубовую дверь, за которой, была комната, которую ей не удалось рассмотреть из-за стремительных движений парня. Он наименовал её своей комнатой. Ева же осталась сидеть в гостиной на диване смотреть в пустоту выключенного экрана телевизора. Теперь не было понятно, кем она является. Границы реальности раздвинулись, и земное притяжение не держит так, как прежде. Усталость и изнеможение взяли своё. И Ева уснула, свернувшись калачиком, беспокойным сном.

Она бежала. Тёмные колючие ветки елей били по бокам, ногам и в лицо. От холодного влажного воздуха сжимались легкие. Ноги сбились в кровь и руки были окровавлены. Но её ли это была кровь на руках? И от кого она бежала? Чтобы не свалиться прямо на еловые иглы, бездыханно лежащие на земле, она хваталась за стволы деревьев, оставляя кровавые отпечатки. Лёгкие горели ещё больше, чем прежде от изнеможения. Ветер уносил огонь из волос за её спину. А белое платье, уже измазано алыми отпечатками и грязными пятнами на подоле. Одежда затрудняла движение, как балласт. Она бежала настолько быстро, насколько могла. Она боялась. Она отчаянно хотела вырваться из невидимых и цепких лап, удерживающих её за шиворот, хотела избавиться от того, кто дышал своим ледяным дыханием ей в затылок. Она убегала от страха и бежала в объятья безопасности. Кто был страхом? Рядом с кем можно почувствовать безопасность? Ей было всё равно. Главное- убежать. Ничего не меняется. Словно мышка бежит от кота в расщелину, куда тому не пробраться. Также и она. Ей было жарко. Жар исходил больше не из воздуха, а из её тела. Можно было подумать, как будто огненные следы остаются позади. Впереди бесконечный лес редел. Там было всепоглощающее небо. Там был обрыв. Внизу было море, его поверхность была похожа на пропасть, недра которого были черные, как вселенная без звёзд, планет и комет с длинными и протяжными хвостами. Было так жарко, как в раскалённой пустыни. Она приблизилась к обрыву. Позади уже был слышен его рев ярости и гнева. На миг, оглянувшись через плечо на тёмный лес, она, глубоко вздохнув, сделала шаг вперёд и...

Веки Евы распахнулись, и она, рывком села, вдыхая воздух в лёгкие. Майка, насквозь пропитанная холодным потом, липла к телу, также как и волосы. Грудь тяжело вздымалась, а руки дрожали. Девушку бросало то в жар, то в холод. И только сейчас она заметила, что сидит на балконе. Он был сделан из стекла чувство смерти, дух смерти. От напряжения Ева закрыла глаза. Если бы она не знала, что находится именно на балконе, то могла бы подумать, что сидит: стеклянный пол, отражающий каждый огонёк в городе, стеклянные перегородки, казавшиеся, будто водные глади, стеклянные двери, перегораживающие дом и внешний мир. Казалось, будто завис в воздухе, ещё чуть-чуть и... сорвёшься.

Ева лелеяла желание вернуться обратно в дом. Но она боялась сделать любое лишнее движение, страх сорваться, страх того, что стекло разобьётся и неминуемая гибель настигнет юную девушку, брал верх над здравым смыслом. Совсем тихо, больше для собственного успокоения, чем для того, чтобы позвать помощь, Ева нашёптывала имя: «Данталион». Холод проникал под тонкую ткань майки и джинсов, пальто не было. Девушка осторожно подтянула колени к себе и приобняла их руками. Когда то она бы не побоявшись встала, пошла обратно в дом, но сейчас- нет. Увидеть смерть- само по себе страшно, но увидеть мёртвыми родных родителей- просто ужасно. Вся сила уходит из тебя, из твоего естества, остаётся беспомощность, зияющая пустота.

Казалось, звёзды светят ещё ярче, чем прежде. Небо было тёмно-синее, непроницаемое, а звёзды на нём казались дырочками. Воздух становился теплее, или Ева уже не чувствовала холода. Облачка холодного пара уже не вырывались вместе с дыханием девушки. Ветер уже не пробирался под одежду. Шум города уходил на задний план. Ева не чувствовала усталости, но и прилива сил не было. Девушке стало уже душно. Ей даже не хотелось думать, как она выглядела. Устала и измученная. Щёки красные от слёз, а волосы похожи на солому. Одежда грязная, на ней остались следы смерти родителей девушки. Запах смерти, отпечатки смерти, дух смерти. Ева закрыла глаза, и создавалось такое ощущение, что девушка сидит на полу у камина. Камин бы согревал всё её тело, от макушки и до кончиков пальцев. Всё теплее и теплее... Жарче и жарче... Ева открыла глаза. Ей и, правда, было жарко. В глазах заплясали звёзды, голова начала кружиться, горло пересохло. По сути, Ева уже начала задыхаться. Жара была невыносима, как будто зажглось солнце внутри тебя и разгорается всё больше и больше с каждой секундой, проникает в каждую клеточку, каждый сосуд, каждый орган в твоём теле. Казалось, Ева горит заживо. Прикосновения ладонями к стеклу оставались следами. Дыхание девушки участилось. Чтобы она не задела , оставалось углубления и следы. Она была живым огнём, и стекло плавилось под действием её жара. Ева начала потихоньку, стараясь касаться стекла только теми частями тела, которые необходимы, ползти к двери. Спиной Ева ощутила прохладу поверхности стеклянной двери, но её было недостаточно для утоления внутреннего огня девушки. Она начала медленно скатываться на бок. Сон наваливался тяжёлым грузом на веки девушки, а темнота заволакивала и соблазняла своим спокойствие и умиротворённостью. Сознание Евы заволоклось непроглядной пеленой. Девушка лежала без чувств. Она ушла в темноту, то ли уснула, то ли потеряла сознание.

_______________

Яркий синий цвет осветил большую область Западной части города. Там Данталион спал беспокойным сном, находясь в одном доме с будущей обладательницей Адского трона. Почувствовав всплеск силы, которая, несомненно, был родом из глубин адской бездны, он моментально раскрыл глаза. Не медля, он двинулся на запах. Именно запах, ведь демоны и все их разновидности острее всего чувствуют запах. Он может рассказать о предмете, человеке, эмоции наиболее точно, чем, например, звук или образ. Шумно втянув воздух в легкие и, закатив глаза внутрь так, что зрачков и радужек не было видно, Лион прошёлся ещё раз по своему дому вдоль стены. Он никак не мог уловить точное местоположение всплеска силы, но точно знал, что очень близко к нему. Он ещё раз принюхался и, проследовав по длине стены ещё раз, только в обратном направлении, уперся лбом в холодное стекло огромного окна, выходящего на огни домов пусть и маленького, но живого города. Где то там, в одной из комнат, из окон который бьёт свет, сидит такой же парень. Он смотрит на улицу и думает, как бы было бы здорово попасть в другой мир, вырваться из скучной вселенной, в которой находится, и попасть в видеоигры, в которые играет целыми днями напролёт. А что ещё ему делать, чем заниматься в возрасте восемнадцати лет? Лиону хоть и не было уже восемнадцати довольно давно, честно говоря, ему перевалило уже за тысячу, но оболочка его была как раз в этом возрасте. Хотелось бы ему поменяться жизнями с этим парнем, лучше взять скучную, и оставить позади ту, где ты даже умереть не сможешь, только вечно страдать.