Фобос. Рождённый во тьме.

Я — солдат

    Мне дали в руки оружие и сказали, что я — солдат. Я должен выполнять волю тех, кто стоит выше, верить в безоговорочную правоту моих покровителей. 

    Я уже сбился со счёта, сколько провёл времени за этим занятием. Не помню, о чём я думал, когда только проснулся. Если прошлая жизнь похоронена под монолитной плитой, то новая скрывается призрачной дымкой, так же уходя в забвение. Неделю, месяц, год? Как долго я занимаюсь тем, что вместе с остальными, такими же безмолвными и беспристрастными, людьми-тенями, брожу по пустынным улицам городов по ночам, выискивая взглядом нарушителей, отправляясь по новым поручением в разные точки планеты. Я успел побывать и в лесу, состоящем из сплошных хвойных деревьев, чьи лохматые зелёные лапы били по плечам, а порывы ледяного ветра хлестали по лицу; и в пустыне, где ноги утопали в песке, вдобавок палящее солнце нещадно жгло, а на лагерь, в котором мы остановились, затем и вовсе налетела пыльная буря. По возвращению Оскару, — имена носят только некоторые люди, и то, не в официальном контексте, у каждого прописан свой порядковый номер, а его уважает даже сам Капитан, — выполнявшему в отряде роль врача и, по совместительству, инженера, пришлось бережно вычищать песчинки и грязь у каждого, даже сделанная из плотной ткани одежда не помогла скрыться от этого. 

    Но сейчас я нахожусь на улице столицы, в полночный час, лишь изредка бросая взгляд на полную луну, сияющую в иссиня-чёрном, усеянном звёздами небе. Где-то рядом ходит 245-ый, пристально осматривая свою территорию. Не будь моё зрение лучше человеческого, я бы и не увидел его — в чёрной форме, на которой лишь выделяется белый символ Фобоса, рисунок глаза, заключённого в круг, да бледное лицо выдают напарника, но он и не собирается прятаться. Так же, как и я.

    Задача солдат не прятаться. Мы здесь правим бал, мы решаем судьбы тех, кто встретится. Это в порядке вещей, это правильно. Здесь мы даже не падальщики и не просто Чистильщики. Мы — охотники, чья задача выслеживать свою жертву. 

— Всё чисто, — 245-ый подходит ко мне, поудобнее перехватывая автомат, который держит в руках. 

— Четыреста сороковой, сто восемнадцатый, всё чисто, — закатав рукав, нажимаю кнопку на приборе, вживлённом в ещё живую руку из плоти и крови, другая же полностью состоящую из стали и переплетений сверхпрочных проводов, плотно прилегающих к каркасу. — Ещё один обход и уходим отсюда.

    Отключаю связь и смотрю на 245-ого. Он молча наблюдает за мной, затем согласно кивает, разворачивается на каблуках и идёт дальше. С ним мы уже давно знакомы, и номер 245 оказался по-настоящему предан делу. Так же, как и все остальные. 

    Где-то вдали раздаётся автоматная очередь, и я понимаю, что в другом секторе был пойман нарушитель, которого покарали на месте. Ни у меня, ни у моего напарника никакой реакции, ни одна мышца не дёргается, и я точно уверен, что и те, кто осуществили наказание, не проявили ни одной эмоции. 

    Моё внимание привлекает какой-то шорох у стены, и я поворачиваю голову на звук. Кивком требую от 245-ого идти дальше, сам вскидываю оружие и направляюсь на звук. Он уже стих, и появляется мысль, что источник шума просто скрылся и убежал дальше. Это может быть любой — вор, убийца, маньяк, кто угодно, нарушитель мира и спокойствия. И моя задача — остановить его и наказать. 

    Снова посторонний звук, на этот раз шелест ткани, и я резко разворачиваюсь туда, сразу же прорезая воздух пулями. Как и учили, стреляю точно в голову, но промазываю, лишь оставив следы в стене. Неизвестного и след простыл, но вовремя замеченная тень, мелькнувшая в свете фонаря, позволяет понять, где он скрылся. Ничего не остаётся, как броситься за ним, стуча каблуками сапог. Он, в свою очередь, двигается скрытно и тихо, мягко ступая по асфальтированной поверхности, как кошка. Возможно, будь на моём месте обычный гражданский, то он оставил бы незамеченным подобные мелочи вроде шелестов, едва различимых человеческому слуху. 

    Эта гонка напоминает преследование хищником свою жертву... И почему я снова думаю о таких сравнениях? Вновь выстрел, на этот раз по ногам, и снова мимо, но это смогло на секунду замедлить незнакомца и я могу нагнать его. Теперь он виден мне лучше: в чёрном длинном пальто, с мотоциклетным шлемом на голове, — видимо, моя добыча не так давно соскочила с байка, — то и дело оглядываясь, но продолжая двигаться тихо. Теперь-то ты не можешь сбежать от меня.

    Слышу писк прибора на руке, но не обращаю внимания, полностью поглощённый погоней. Затем на бегу прицеливаюсь и стреляю. 

    Попал!

    Сбежавший коротко вскрикивает от боли и начинает прихрамывать на левую ногу. Штанину и полы пальто оказались быстро пропитаны кровью, и бордовый след потянулся за ним, но, несмотря на ранение, незнакомец не сбавляет темпа и, не раздумывая, ныряет в узкий переулок. Я бросаюсь за ним, намереваясь выстрелить снова, но мимо виска неожиданно просвистела пуля. 

    Зверёк, сам того не ожидая, загнал себя в клетку, и от неимения другого выхода решил показать зубки. 

    Присмотревшись, с садистским удовольствием отмечаю, что в руках у него старый пистолет, выпущенный ещё до образования единого государства. По сравнению с новейшим автоматом это детская игрушка. Всё равно, что мчаться на электропоезд на лошадях, которых уже давно не используют в качестве транспорта, а верховая езда превратилась в хобби. 

    Тут у моего врага окончательно срывает крышу и он бросается на меня. Снова выстрел куда-то мимо, и я тут же одним ударом приклада по кисти выбиваю пистолет из рук противника. Невысокий и щуплый, в своём длинном пальто, он оказывается очень ловок и быстр. Не обращая внимания на ранение, он успевает уворачиваться от серьёзных ударов, и тут же нанёс удар в висок, но я уворачиваюсь, отчего кулак попал по скуле. Я бы мог отшатнуться, но не имею на это права: нарушитель разбушевался, обычный запоздавший гражданин не мог устроить что-то подобное, напасть на солдата Фобоса.