Форсмажор и Нюра

Глава 1. Иван Бестужев

Дождь прошел еще утром, но дорога до сих пор склизкая. Шлепая галошами по жиже, Нюрка старательно обходила самые непролазные лужи, тихо матерясь под нос на погоду, на деревенское бездорожье и на Толика. Она как раз от него возвращалась.

У механизаторов как раз был обед, но тракторист Толик решил пожертвовать законным перерывом, чтобы, пока все усамарили в столовую, по-быстрому перепихнуться с Нюркой. Эта быстрота и стала причиной их ссоры. Милый оправдывался тем, что вот-вот могут появиться Митрич и Степаныч, а Нюра отвечала, что за две минуты никто не успеет так быстро пожрать.

В итоге поругавшись, каждый разошелся в свою сторону: Толик убежал в столовую, а Нюрка, раздосадованная и злая, топала домой. Еще дождь этот дурацкий. Короче, четверг не удался с самого ранья.

В довершение ко всем прочим неприятностям, мимо проезжавшая машина, чуть не окатила Нюрку водой из лужи с головы до ног. Лишь в последний момент, поминая и мать и бабушку нерадивого водилы, девчонка успела отпрыгнуть к ближайшему забору.

Машина остановилась и стекло с водительской стороны медленно, словно издеваясь, поползло вниз.

— Эй, колхозница, внимательно на дороге! – крикнул молодой парень, высунувшись в окно. – Не на Бродвее дефилируешь.

— А тебя с Бродвея за что выгнали? – насупилась Нюрка на такую наглость, пристально вглядываясь в нахала.

Модная стрижечка, дорогие очки, не менее дорогие шмотки. Да и машинка, за рулем которой сидел наглец была не абы какая, а белоснежный «Мерседес». «Ну, да, по нашему бездорожью самый тот транспорт», – подумала Нюрка, оглядывая дорогую тачку.

— Эй, селянка, полегче на поворотах, – ухмыльнулся залетный, снимая солнцезащитные очки и оценивающе уставившись на местную деву. – Скажи лучше, где мне найти Кузьмичева Ивана Ивановича.

— Иваныча-то, – смекнув, как можно отомстить нахалу, Нюрка принялась лопотать нарочито «по-деревенски». – Так это, барин, вы не тудой заехали, вам сюдой надо, – махнула рукой в дальний конец села. – В объезд, потом через кладбище и мимо фермы, как раз в их дом и упретесь.

— Как у вас тут все непросто, никакой навигатор не разберет, – забыв поблагодарить, покачал головой смазливый, закрывая обратно окно и выруливая в указанном направлении.

— И дорогая не узнает, какой у парня был конец, – негромко пропела себе под нос Нюра, наблюдая, как резво «мерседес» стартанул по объездной дороге. – После дождичка в четверг. Одним немцем больше в полях России.

И это в их деревне Северные Волочи еще нормальные дороги, вот в Южных там даже на тракторе не везде проедешь.

Как это ни странно, но после происшествия настроение у Нюрки, она же Аня Кошкина, заметно приподнялось. Сорвав и закусив травинку, девушка направилась дальше домой, мурлыкая себе под нос песню про танкиста и его конец.

Но спокойно до родной калитки Нюрке было дойти сегодня не судьба. Навстречу, смешно расставляя ноги в великих, не по размеру, сапогах, бежал дед Хочучай. Наспех накинутая фуфайка поверх несвежей тельняшки, полоскалась на ветру, как плащ у Бетмена. И рожа такая же черная была, только это была не маска.

За дедом в припрыжку бежала белая коза по кличке Бастилия и истошно блеяла на всю округу. На рогах у нее болталась плетеная корзинка, из которой на бегу сыпались яйца. Добежав до Нюрки, Хочучай не придумал ничего лучше, как спрятаться от зверюги за ее худенькими женскими плечами.

— Ай, дед, не хватайся за бока, щекотно, – взвизгнула девчонка, пытаясь отвязаться от таких настойчивых ухаживаний.

— Нюрка, етить его в дышло, – пыхтел запыхавшийся дед, продолжая борониться от козы при помощи хрупкой девицы. – Уйми свою чучугонду! Я уже не молодой, так и до Кондратия не далеко.

— Что ты опять натворил? Тише, Бася, тише, моя маленькая, – Нюрка поймала козу за рога и сняла с ее рогов корзину. Последние уцелевшие яйца высыпались в грязь под ноги. – А, ну все понятно, опять таскал яйца у тетки Матрены, на самогонку менять. Тебе, что своих мало?

— Да мои уже мало на, что годятся, – отмахнулся дед.

— Я, вообще-то про твоих курей, – покачала головой Нюрка, на всякий случай одной рукой удерживая козу.

— Свои неможно. Бабка моя их сама собирает и пересчитывает. Там такая бухгалтерия, Сбербанк отдыхает.

— Тебе б тоже не мешало отдохнуть… От самогонки.

— Заешь, что… – дед приосанился и подтянул сползшие за время забега пузырятые на коленях треники. – Ты у нас ветеринар, вот зверьев и лечи, а меня лечить не надо.

— Да тебя, дед, только патологоанатом спасет. Пойдем, Бася, оставим этого старого яйцекрада одного на сквозняке.

— Рано ты меня хоронишь, я еще ого-го! – не унимался Хочучай. – А из тебя в старости получится вредная бабка, которая не умеет готовить, да еще с татуировкой бабочки на жопе.

— Она на пояснице! – Нюрка с досады пнула в деда корзинкой.

— Когда ты станешь бабкой, она сползет на жопу, – дед поднял с земли несчастную корзинку и с досадой обнаружил, что в ней не осталось ни одного уцелевшего яйца.

«Да, что ж сегодня за день-то такой…» – думала Нюрка, топая до своего дома. «Что ни мужик, то одно сплошное разочарование. Козлы одни».