Фортуна

Фортуна

В Итирсисе: 3 августа

Рауль отодвинул четвертый стакан.

Медный носик чайника дарил отнюдь не постный кипяток, а нечто более жгучее, так что три первых пролетели незаметно. За последним локоть сбросил на пол вяз копченых карасей, и от этой неловкости тотчас усилилась кислая муть.

Половой еще на входе в чайную распознал в хандрящем юнце мага морского корпуса, и стал предупредителен и быстр. Он и теперь подскочил, поднял душистых карасей и даже обмахнул их белым рушником, возвращая на стол, но офицерик все равно скривился и отвратил от них свой благородный нос.

— Сгинь, — упали две серебряных луны.

Половой подогнулся и сгреб их в карман, про себя довольный точностью прогноза. Такие типажи всегда сорят монетою с особенным презрением, хотя наметанному глазу от порога видно: в кошеле она последняя. Добавив к чайнику и карасям еще отруб соленой колбасы, разносчик исполнительно исчез.

С Раулем остался четвертый стакан.

Маг принялся медленно, двумя пальцами вертеть его по часовой стрелке, отмечая круги продвижением тонкого скола. Прозрачная жидкость качалась внутри, маня и отторгая вместе.

— Если вы закончили напиваться — я присяду? — спросился вежливый голос над ухом, когда скол завершал свой восьмой оборот.

— Только начал, — механически вернул Рауль, не поднимая головы.

Пальцы плотнее сдавили стакан, потянувшись доказать означенное делом, но в последний момент лишь придали верчению прыти.

Гость бесцеремонно взвесил в руке почти опустевший чайник с "белым чаем".

— При эдакой казне дойти до забытья вам будет тяжеленько.

— С чего вы взяли, будто я его ищу?

— А разве вы именины пируете?

Рауль, наконец, посмотрел на пришельца.

Бородатый купец, годов за сорок, по виду — удачен в делах, но виду юноша давно уже не верил, как и ушлому торговому сословию вообще.

Свободной рукой он подтащил крученый хвостик колбасы, изображая разгар позднего, но по-царски роскошного ужина.

— Не ваша забота, — напомнил он. — Скамьи, впрочем, общие, садитесь.

Длинные столы чайной были комплектованы уже довольно плотно. Летнее солнце прожарило столичные большие кабаки, и те отдавали тепло даже после закатного часа. Чайная в каменном полуподвале от этого изрядно выиграла: ради блаженной прохлады в нее стекались даже те, кто в иное время не задержал бы взгляда на выцветшей вывеске "Сахарный берег".

Внутри, однако, был порядок. Длинные столы с потемневшим лаком составляли один ряд: торцом подпирали беленую стену, по сторонам, спинка к спинке, стояли широкие лавки.

Рауль сидел в дальнем углу, и сначала имел компанией только неодолимых звонких мух, но чайная все заполнялась, и он не избежал подсадки.

Купец расстегнул старомодный кафтан, пробрался по скамье до самой стенки и с удобством устроился прямо напротив. Половой, конечно, вновь нарисовался рядом. Купец манерой завсегдатая целые три минуты уточнял, насколько хороша сегодня вишня, свежа ли окрошка ("Вчера, поди, кромсали?" — "Да как можно!.."), с ледника ли квас, и, наконец, велел тащить все названное вместе с самоваром.

Рауля раздражала суета. Он попытался вернуться в себя, чарами вместо ножа раскроил колбасу на пять колечек и почти уже решился опрокинуть презренный стакан, когда купец неделикатно цокнул.

— Ловко! — восхитился он. — И хмель вам не мешает?

Рауль только теперь заметил, как ровно улеглись колечки — пирамидкой одно на одно, хвостик по верху.

Точно так он года три укладывал швартовые канаты.

"Во сне не промахнусь", — подумал с омерзением, а надоедливому гостю бросил емкое:

— Ничуть.

Толстокожий купец не желал замечать, сколь мало приятно его любопытство. Он еще раз оценкою смерил колбасный уклад и продолжил уже вовсе бестактно:

— На что вы тратите свой чародейский дар?

Рауль приподнял бровь.

— Мне должно отчитаться в том, как сервирую себе ужин?

— Я, собственно, и не о колбасе, — купец откинулся на спинку лавки, взирая чуть насмешливо и прямо. — Заметил вас сегодня на "Фортуне", господин лейтенант.

Рауль отпустил свой стакан и тоже расселся свободно.

— Я маг-навигатор на прогулочной яхте самого государя, — с вызовом уточнил он. — Полагаете, это достоит ваших соболезнований?

Купец качнул головой в неопределенном ответе, но глаза его стали лукавы.

— Ради сей позиции вы много лет и средств отдали обучению?

— На "Фортуну" попадают лучшие! Вы хоть немного представляете себе отбор?

— В этом сомневаться не приходится, — с улыбкой согласился гость.

Перед его дородною фигурой разносчик поставил окрошку, рядом утвердилась большая кружка с пенной шапкой. Купец неспешно залил трапезу квасом, поболтал в ней деревянной ложкой и отведав, сам себе кивнул с большим довольством. На юношу он коротко поглядывал, как будто дожидаясь его реплики всерьез. Тот нарочно взял одно колбасное колечко из-под снизу, заваливши всю башню, прожевал его как пресный плесневелый хлеб и, наконец, пожаловал ответом:

— Разумеется, я высоко ценю оказанную честь.

О, как же складно маг солгал!

Служба на "Фортуне" близь царственных лиц дурманила его голову только первые полгода, потом впечатления стали тускнеть.

Нет сомнения, что его величество вправе отдыхать с комфортом, а выгул высоких чинов и заморских послов был делом вовсе политическим.

Днем под столичными мостами не протиснулось бы парусное судно, и оттого "Фортуна" не имела мачт, а шла на водяных колесах под кормой. Магия Рауля вращала их оба синхронно и точно, яхту он мнил продолжением собственных рук.

Но Боже правый, какая его затопила тоска! Одна и та же река, праздные гости, музыка и кофе из тончайшего фарфора. Слышишь когда-то пьянящее "Швартовы отдать!" — но тащишь золоченую игрушку по зеркалу давно укрощенной Итирсы. Хотя бы раз река явила древний свой характер, заставила напрячь глаза, ладони, ум! Вспылила под грозой и разлилась от ливня! О, нет: едва на рассвете прогулочных дней замечали случайное облако — на борт поднимался и маг-погодник, не дававший стихиям ни шанса.