Фрай Уэнсли - экзорцист

I Часть. - Битва с собой. 1 глава. - Посвящена семье Уэнсли.

- Уверуешь ли ты, сын мой, в Святого Духа, что наделил тебя разумом?

- Уверую.

- Клянешься во имя Всевышнего, соблюдать все каноны церкви, нести слово Божье в массы, соблюдать положенные догмы, почитать монархов Английских и взыскивать с поданных положенную десятину.

- Клянусь святой церковью и крестом, отныне возложенным на меня, что буду соблюдать постулаты церкви, нести слово Божье миру, проповедовать только истину христианскую, проводить богослужение каждое воскресенье и изымать положенное.

- Тогда, сын мой, я объявляю тебя рабом Божьим, отныне слово святое несущим. Ты должен четко придерживаться учений Англиканской церкви и не допускать проявлений отступничества в положенном тебе приходе.

С такими назидательными речами, епископ Глостерский провел обряд рукоположения новоиспеченного пастыря Фрая Уэнсли. Молодой человек, получивший образование в Итоне, был выдвинут на дальнейшее обучение на доктора теологии, но в последний момент отказался от заманчивого предложения. Мотивы он четко не мог изъяснить, преобразовывая все в теоретические загадки. Но видимо, всему помешало тяжелое денежное положение его семьи. Отец не мог ссудить достаточную сумму на образование, и сыну - если он уж хочет чего добиться - надобно самому сыскать средства. Приход мог бы обеспечить неплохой доход, если не вести жизнь расточительную, то даже материнского наследства в три тысячи фунтов и годового дохода станет достаточно, чтобы позволить себе дальнейшее образование и развитие. Фрай не был мечтателен, более прагматик, хотя катахезисы соблюдал, не задаваясь вопросами и не углубляясь в размышления. Он выбрал тот путь, который отказался принять его дядя, пустившись в авантюрное плаванье по жизни.

Эта очень печальная страница в истории рода Уэнсли имела определенно пагубный исход – дядя исчез, а два его брата впали в немилость графа Шеффилдского, за что поплатились упущенными возможностями. Фрай рос в условиях ограничений, особенно, свободного мышления. Второго такого авантюриста ни одна приличная семья не потерпит, не говоря уже о семье Уэнсли.

Он не испытывал недостатка в знаниях. Старинная родовая библиотека деловых справочников, хрестоматий и разного рода полезных талмудов, была к его распоряжению. Но все легковесные истории, не несущие в себе полезных исторических повествований либо нравоучительное послесловие, приравнивались к запретной литературе. Отец лично уничтожил добрый десяток книг, вручив своим малым детям псалтырь да историю Великобритании. У Фрая была сестра – премилая вертушка Мария. Пока что ее беззаботный возраст семнадцатилетия не внушал девушке ничего горького и тяжкого, но ведь отец не помышлял вывозить дочь в свет. Младший брат старика Уэнсли избрал стезю преподавания, он достиг определенных высот, был назначен помощником декана, но выше прыгнуть просто не мог. Преподавательская коллегия ограничивалась полномочиями, а в столице его кандидатуру не рассматривали на должность декана, бумаги на получение титула лежали в пыльном архиве. А всему виной был Эдвард Уэнсли – средний брат и темная лошадка. Самое печальное для Фрая, сказалось то, что он был похож на дядю – тот же красивый ясный взор больших синих глаз, прямой нос, мягко очерченный овал лица, прелестные ямочки на подбородке – ангельское создание в человеческом облике. Одним словом – он был красив, образован, рассудителен и умен. Поэтому старшие представители рода Уэнсли, ограничили его во всем: взрастили в мягкой натуре недоверчивость и сомнительность. Он был неуверен во всем, что касалось его. Сказал отец, что Фрай – прирожденный священник, и молодой человек пошел по этому направлению, не задумываясь, какая профессия наиболее благодатна для его натуры.

- А что, священник – дело непыльное: упитанный холуй, живущий себе в удовольствие, да еще и достойный человек, - рассуждал его отец. – Хитрый народ, ничем не рискующий. Только если не заниматься миссионерством. Миссионерство нынче не модно, это раньше пасторы отправлялись в новый свет на золотые рудники и там обогащались за счет тупого народа; а в пыльный и гнойный край, полный заразы, умный человек не сунется.

Подобными нравоучениями отец наставлял своего отпрыска. Тот послушно кивал, в принципе, жизнь священника для тихого, молодого человека - неуверенного в себе - подходила по мировоззрению. Он мог писать и проповедовать о спокойной, сытой жизни, не обуреваемой всякими проступками. Фермер должен заботиться о преувеличении достатка, приросте поголовья скота, выгодно арендовать пригодные пашни. Его работники чтить работодателя и его имущество, быть исполнительными, богобоязкими, не воровать. А их наниматель не обманывать и платить в срок. Богатые прихожане должны заботиться об искуплении грехов: заниматься благотворительностью, не злоупотреблять крепкими напитками, не усердствовать с рукоприкладством. Их жены быть прилежными супругами, даже в помыслах не изменять мужу, почаще исповедоваться, вносить пожертвования. А больных и страждущих надобно исповедать словом, ведь слово священное порой излечивает и облегчает боль - легкая смерть бывает благодеянием. Эти умозаключения молодой человек уяснил для себя в шестнадцать лет и в скорости пошел учиться на клирика. Хотя в университете он не находил должного просветительства: его сокурсники частенько нарушали каноны их будущего предназначения, ввязывались в сомнительные дела. Но Фрай избегал тлетворного общества и не обзавелся друзьями, исключая разве что нескольких корреспондентов, но до того занудных и дотошных, что делиться с такими людьми великою правдою не возникало желания.

Но сегодня его отрочество закончилось. Благодушие подсказывало, что он вполне справиться с поставленным жизненным кредо. В отцовский дом вернется разве для того, чтобы собрать свои вещи, тем более, что ему пообещали приход. А значит, не придется исполнять обязанности младшего священника, то есть, мальчишки при старшем наставнике. Это казалось невероятной новостью, сам епископ походатайствовал заранее, заботясь о дальнейшем благополучии скромного выпускника. Его ясный взор осветила искорка надежды, когда он узнал, что ему подыскали приличное место, не где-нибудь в глуши, а в маленьком городке.