Фуга. Чёрный солдат

*

    Грузный армейский самолёт с практически единственным пассажиром, если не считать сопровождающих, вылетел без задержки. Беркут про себя подивился той скорости и, если так можно выразиться, затратности, с которыми его отправляли к месту службы - то ли парень, под именем которого он идёт служить, настолько допёк кого-то "полномочного", что со средствами не считаются, то ли и впрямь нечисть на архипелаге совсем распоясалась и его помощь требовалась незамедлительно...
    Офицер - "покупатель" из воинской части провёл с новоиспечённым призывником полагающуюся индивидуальную беседу во время полёта. Сначала он достал из кармана памятку, которую велел зачитать будущему солдату вслух. Умерив порыв добавить в свой тон насмешливой назидательности для слушателя, Беркут невозмутимо прочитал:
    - Новая Земля - архипелаг в Северном Ледовитом океане, состоящий из двух  островов - Северного и Южного, разделенных проливом Маточкин Шар. Острова архипелага расположены между Баренцевым (теплым) и Карским (холодным) морями. Морской арктический климат характеризуется неустойчивой, циклонической погодой, ураганными ветрами, резкими температурными колебаниями, большим количеством осадков, которые выпадают двести шестьдесят дней в году.

    Потом офицер, дождавшись, пока Беркут рассмотрит приложенную к памятке схематичную карту архипелага, добавил от себя:
    - Новая Земля - это полигон для испытания ядерного оружия. Но взрывы там с восьмидесятых годов не производились. Вообще у нас служат те срочники, которые живут и выросли на северах да в Сибири, они люди привычные. Срочников всегда привозят после учебки и только летом. Круглогодично одни контрактники служат. Но ты, - гыгыкнул офицер, - как я понимаю, случай особый. Земляков там у тебя не будет, да и по национальности, как правило, отбирают туда только русских солдат. Так что прими добрый совет - лучше не выпендривайся. За тобой будут присматривать, сам понимаешь. Заодно помогут, если будут трудности. Инструктаж пройдёшь на месте.
    После этого Беркута оставили в покое и он, спрятав озябшие ладони в рукава куртки, и так соединив руки, уснул. Проснулся только когда самолёт стал снижаться. После посадки в Архангельске они пересели в другой военный самолёт, который сразу же вылетел на архипелаг.

    Выглянув в иллюминатор, Беркут с интересом рассматривал землю, ожидающую его защиты. В тёмном небе гористый и заснеженный рельеф островов показался ему похожим на позвоночник древнего исполинского животного, выбеленный временем.

    - Сейчас тут переход от полярной ночи к полярному дню, - пояснил сопровождающий офицер, тоже любовавшийся в иллюминатор, - Полярная ночь заканчивается. Ну а с марта по сентябрь уже всё время только день будет.
    - Это хорошо или плохо? - полюбопытствовал Беркут, не разобравшийся в интонации сопровождающего, - В смысле, полярный день наверное лучше, чем полярная ночь? Безопаснее для людей.
    - Для людей безопаснее, да... - задумчиво ответил офицер.
    Тон его ответа как бы подразумевал, что для кого-то другого днём опаснее, чем ночью. Для кого? Для зверей? Или - для нелюдей? От расспросов Беркута остановил приказ столичного военкома "не будоражить" непосвящённых.

    Аэродром посёлка Рогачёва встретил новобранца светом мощных фар, суровым завывающим ветром, поднимающим вверх клочья из мелких и колючих снежинок и парой самолётов с шасси и брюхом, полностью утопленными в сугробах. Беркут справедливо заподозрил, что откапывать эти самолёты доведётся солдатам-срочникам. Здесь призывника перепоручили новому человеку. Прапорщик Долгин был одет в толстый бушлат, запорошенный меховой воротник которого в полном соответствии с неровным ритмом порывов ветра поднимался к красным щекам и опускался. Он показал, как нужно залезать в военный вездеход на гусеничном ходу.
    - Кудинов, ты, говорят, уклонист знатный, - громко полюбопытствовал прапорщик, усевшись в просторной кабине, сняв шапку и обнажив прилипшие к черепу тонкие рыжеватые волосы, - долго от армии косил.
    Беркут пожал плечами. Даже с учётом того, что он отыгрывал чужую роль, соглашаться с обвинениями не хотелось. Ему тут целый год жить, и носить очерняющее клеймо было неприятно.
    - Ну теперь тут из тебя настоящего мужика сделают, - довольно продолжил Долгин, - Бежать-то некуда. Раньше сюда кавказцев призывали, так они разок решили, что здешний климат им не подходит, набрали оружия и пошли по льду на материк...
    - И что?
    - И - всё. Оружие потом наши подобрали полностью. А от бегунов одни ошмётки нашли. Живыми их жрали или уже замёрзшими, определить невозможно.
    - А кто жрал, выяснили? - нахмурился Беркут.
    - Ты чё, парень, тупой? - уставился на него Долгин, - Какая разница - кто?
    - Для меня - есть разница, раз спрашиваю.
    - А кем ты хочешь быть сожранным? - насмешливо включился в разговор молчавший до сих пор водитель с погонами ефрейтора, - Медведем, волком или песцом?
    - Никем не хочу.
    - Ладно, не трусь, тут армия, все друг за друга, - утешительно улыбнулся прапорщик.
    - Не трушу.
    - Да ладно, - засмеялся Долгин, - Не трусил бы служить за Родину - не уклонялся бы от призыва.
    - Вы в протестных акциях участвовали? В несанкционированных, - вступился-таки Беркут за своего прототипа, - Многие не участвовали, хотя и хотят перемен. Потому что страшно. А я участвовал. За Родину, за её лучшее будущее.
    - Походил с плакатиком, поорал лозунги, да домой пошёл, кофий пить?
    - Походил, поорал, побили, отволокли в кутузку, судили, арестовали, отсидел, вышел. Потом опять пошёл.
    - Дурной ты, Кудинов. Но может, и впрямь, не трус, - признал прапорщик со вздохом, - Только агитировать за протесты тебе в части запрещается.
    И Беркут вновь пожал плечами. Агитировать он не собирался, даже притворяясь этим Тимуром Кудиновым. У него здесь совершенно иная миссия.