Фуга. Чёрный солдат

*

    Человек небольшого роста просто сидел и смотрел на людей, на машины, как иногда смотрит вышедший на балкон житель столичной высотки на дворовую парковку, на играющих детей, на любую суету где-то далеко внизу. Одет он был в тёплую, но совсем не современную одежду, продающуюся в местных магазинах, а будто сшитую вручную, но главное - его длинные волосы и борода были полностью покрыты льдом. И тем не менее этот человек не выглядел ни мёртвым, ни тем, кого заботит то, что его волосы превратились в ледяную корку и сосульки.

    Беркут пошёл к нему, и мужчина, не поворачивая головы, спокойно встретил взгляд солдата.
    - Тимур, ты куда? - окрикнул его Сергей Валентинович.
    Присматривают за ним всё-таки. Доктор подбежал к Беркуту.
    - Вы видите человека? - обернулся к нему тот и показал рукой в направлении сидящего.
    А когда вновь перевёл туда взгляд, никого не увидел. Мужчина исчез.
    - Нет, а ты кого видишь? - спросил врач и подошёл ближе к камню.
    - Показалось, что там человек... заледенелый какой-то, - вынужден был признаться Беркут.
    - Да? Опять твои "аномалии"?
    Сергей Валентинович смахнул рукой выступ небольшого сугроба неподалёку от камня, машинально посмотрел туда и вдруг закричал:
    - Мужики! Все сюда!
    Он начал быстро разгребать снег. Подбежавшие офицеры тоже присоединились к нему, загомонили, заматерились... Беркут остался стоять на месте, пытаясь осмыслить происходящее. Был ведь мужичок! Настолько непохожий ни на призрака, ни на нечисть, что Беркут даже не подумал, что видит его лишь благодаря дару ведьмака. А теперь мужик исчез, и рядом с этим местом нашли тело замёрзшего солдата. Того самого, которого искали несколько дней вскоре после начала службы Беркута на архипелаге.
    Мужичок тот явно не был призраком несчастного солдата. Тогда кем он был? Если б Беркут не знал, что люди на архипелаге живут только в двух посёлках и в военных частях, он бы с уверенностью мог сказать - простой местный житель, вот кто. Привычный к постоянному холоду, какой-нибудь промысловик, вышедший из дома, чтобы посмотреть, как охотятся пришлые. Из дома? Беркут внимательно посмотрел на сопку.
    Из памяти поднялось, кажется, давным-давно сказанное милым девичьим голосом: "А дома свои они устраивали внутри сопок, только вход делали не сбоку, как в пещеру, а сверху, и внутри вниз вела лестница. Поэтому говорили, что сихиртя (или сиртя) живут под землёй". Сиртя? Тот мужичок - сиртя? Правда, что ли? Беркут, как завороженный, начал подниматься на сопку.
    - Эй, Малой, ты куда? - крикнул ему один из офицеров.
    - Хочу подняться наверх, посмотреть кое-что, - крикнул Беркут сквозь внезапно усилившийся шум ветра.
    - Нечего тебе там делать! Иди в машину, грейся. Мы тут без тебя справимся.
    Это следовало понимать, как приказ. После обнаружения мёртвого солдата настроение в экспедиции изменилось, охотники как по чьему-то мановению вновь превратились в офицеров армии. А он, Беркут, в их понимании - в солдата. Который по определению подчинённый, по умолчанию бестолковый, которым положено командовать и о котором надо заботиться. К примеру, уберечь его от созерцания тела другого такого же, как он, солдата, умершего не в каком-то бою или хотя бы на учениях, а так, глупо унесённого ветром, заблудившегося и замёрзшего.
    Беркут залез в пустую кабину вездехода и уселся на койку. Тут, внутри, сейчас было тепло и темно. Спать не хотелось - возбуждение от всего произошедшего не отпускало. Захотелось посмотреть наружу, и Беркут стал оттаивать ладонью небольшое "окошко" на покрытом толстой изморозью стекле. Изморозь эта была белой, когда снаружи светило солнце, но сейчас там царила короткая весенняя ночь и окно машины в монохромном зрении ведьмака казалось тёмно-серым.
    Беркут посмотрел в проделанное им окошко и испуганно замер. Там, сквозь оттаявший лёд, он увидел собственное отражение - чёрный силуэт со слабо светящимися глазами. Сердце заколотилось - сильнее, чем когда-либо при виде нечисти. Словно оттуда, снаружи, на него смотрел пресловутый "чёрный солдат" из ночных страшилок. Смотрел как на нечисть, просвечивая сквозь стекло своими слабыми лучами, испускаемыми из глаз, отчего сами эти глаза казались пустотой. Беркут медленно поднёс к лицу ладонь левой руки и поставил её на пути луча. В стекле отразилась абсолютно чёрная рука с размытым контуром из-за лёгкого туманного шевеления Тэкса. Казалось - тот, снаружи, вот-вот прикажет Беркуту назвать своё имя, а потом повелит развоплотиться. И - как всплывшая откуда-то из самой глубины подсознания ужасная мысль: а сможет ли он тогда ослушаться?
    Через несколько мгновений Беркут заставил себя встряхнуться. Ничего себе, сам себя запугал чуть ли не до икоты. Как же он страшен, оказывается. Нда, необходимо избегать полной темноты, когда рядом другие люди. Или закрывать глаза хотя бы. Или Тэкса на это время отправлять куда-нибудь за стенку.
    Он лежал на кровати, когда в кабину вернулись офицеры, распространяя запахи пота, быстро влажнеющей в тепле одежды и очередной порции свежевыпитой водки.
    - Тимур, не спишь? - спросил Сергей Валентинович, - Возвращаемся в части. К нам отсюда дольше ехать, дня два-три, наверное... если не застрянем нигде.
    - А оленины хватает?
    - Хватает. По паре центнеров чистого мяса на часть выходит, как в задании было.
    - А остальное куда? - поинтересовался Беркут, - Ну, там, шкуры, рога...
    - Шкуры отдадим местным скорнякам, есть вроде в Белушьей Губе такие. Можно на материк вывезти или выкинуть, в крайнем случае. Рога тоже частично разойдутся на поделки всякие.
    - А хочешь, Малой, как отслужишь, организуй тут свой бизнес - видишь, ценный товар почти даром можно получать, - присоединился к разговору Дмитрич.
    - Фирму "Рога и копыта"? - поддержал шутку Беркут, - Я подумаю.
    Как бы то ни было, и что бы за время этой экспедиции ни произошло, а в пути Беркут занялся изготовлением поделки из рога оленя. Взятым у попутчиков охотничьим ножом он вырезал очередной подарок для Марины - голову беркута.