Фуга. Чёрный солдат

*

    Июль подарил тундре новое чудо - цветы. Большинство из них зацвели в те особо жаркие три дня, когда температура воздуха поднялась здесь аж до пятнадцати градусов тепла. Они росли отдельными охапками на неблагоприятной каменистой почве - совершенно необычного вида, крупные, с мясистыми листьями и лепестками соцветий.

    Беркут, который пребывал в благодушном настроении от того, что ему после дежурства предстояло свидание с Мариной, не решился сорвать один их этих цветков ей в подарок - уж слишком они казались необходимыми и единственно уместными здесь, на не успевшей толком прогреться земле, где, кажется, уже через пару углублений лопатой начинался слой вечной мерзлоты.
    Марина встретила Беркута в своей квартире необычно нарядной, и парень, давно отвыкший от спиртного, учуял его слабый запах, когда поцеловал любовницу.
    - Сегодня какой-то праздник, а я не знаю? - с улыбкой поднял он брови.
    - Да, мой день рождения. Отметили сегодня в обед с офицерами.
    - Ох... Поздравляю тебя. А я без подарка, - развёл руками Беркут.
    - Я специально не говорила, чтобы ты не беспокоился о нём. И чтобы не вздумал срывать для меня цветы в тундре.
    - Почему? - полюбопытствовал Беркут, - Я как раз сегодня решил этого не делать, но мне интересно услышать твою версию.
    - Просто тут принято оставлять эти цветы на земле. Нет, их иногда пересаживают - поближе к домам, вроде как на клумбы, или на могилы. Но букетов их них не делают. Хорошо, что ты почувствовал это.
    - И всё же мне неловко оставлять тебя без подарка.
    - Не переживай, я его с тебя сейчас стребую. Садись вот за стол, кушай тортик и вручай мне свой подарок. Торт, кстати, испекла сама - я хорошо это умею, но делаю редко. Самой себе печь - неинтересно и вредно, а угощать особо некого.
    - Хм... От тортика, конечно, не откажусь, но подарок я, кажется, где-то потерял. Намекни хоть, какой он? Вкусный?
    - Нет, - игриво улыбнулась Марина.
    - Красивый?
    - Не-а.
    - Холодный?
    - Нет.
    - Большой?
    - Эмм... вряд ли.
    - Маленький?
    - Не хотелось бы.
    - Всё, я сдаюсь, - поднял руки Беркут.
    - Это сказка! Помнишь, ты обещал, что расскажешь мне сказку про ведьмака?
    - Уфф! Я-то уж испугался, что придётся бежать за подарком за тридевять земель, в тридесятое царство.
    - Почему-то я думаю, что ты бы это сделал, - почти серьёзно прищурилась Марина.
    - Ты хорошо меня изучила, товарищ капитан-психолог, - ответил Беркут, отделяя ложечкой кусочек торта и отправляя его в рот, - Ммм, вкуснотища!
    Марина терпеливо выждала, когда её мужчина насладится и насытится угощением, и только после этого позволила себе устремить на него требовательный взгляд.
    - Ну ладно. Сказку, так сказку, - откинулся спиной на стену Беркут, - получается, у тебя сегодня день "дождения". В смысле, ты дождалась обещанного. Тогда слушай.
    Неизвестно в каком месте, в каком году и неизвестно почему, один маленький мальчик указал воспитательнице детского дома на стоявшего рядом с ней крохотного лохматого старичка в лаптях и пролепетал: "Тяка!" Она оглянулась, но не заметила никого, кроме мячика возле кроватки. "Беркут, это мячик. Скажи - мя-чик!" Воспитательница взяла мяч и протянула мальчику, но тот протестующе стукнул по игрушке и, указывая на прежнее место, настаивал: "Тяка". Это был момент, который маленький ведьмак запомнил первым о своей сознательной жизни. Потом таких моментов было ещё много, и все они приводили к непониманию окружающими и, частенько, к слезам этого мальчика. Но со временем он научился отличать то, чему он в раннем детстве придумал общее глупенькое имя "Тяка" от тех людей и животных, которых видели все остальные, и больше никогда и никому на невидимых существ не указывал. Так продолжалось до тех пор, пока ему не исполнилось тринадцать лет. В этом возрасте он узнал, что он не один такой уникальный, что на свете есть и другие ведьмаки, и что их дар накладывает на владеющего им человека особые, очень нелёгкие обязанности, которым он должен посвятить свою жизнь...

   Марина, замерев, сидела за столом напротив Беркута и наблюдала за тем, как его взор затуманился от воспоминаний и подбора слов. Когда он закончил рассказ словами "Тут и сказке конец, а кто слушал - молодец", то выхлебал в два глотка остывший чай из чашки. Марина снова включила чайник и осторожно спросила:
    - А ведьмак никогда не задумывался - где тот парень, которого он заменил, что с ним?
    - Не задумывался, потому что ему никто этого не скажет, а гадать нет смысла.
    - Но у него есть какое-то личное отношение к тому парню?
    - Нет. Зачем ему? Пойми - при том образе жизни, который ведёт ведьмак, он вынужден пропускать мимо себя многое из того, что никак не влияет на его миссию. Но такова уж его судьба. Она наполнена чем-то другим, недоступным для многих, кто тоже, может, не прочь был бы увидеть что-то из доступного ведьмаку, но лишён такой возможности.
    После ухода Беркута Марина долго сидела, уставившись в одну точку. Наконец, встряхнувшись, она включила компьютер, который работал только как пишущая машинка и хранилище файлов, переписанных со сменных носителей - ибо интернета и сотовой связи здесь не было. Капитан Воробьёва начала составлять новую порцию запросов о высылке интересующей её информации. После этого она, уже от руки, написала очередное личное письмо своему бывшему мужу, которое на этот раз добавила особой просьбой.
    А потом капитан нанесла визит доктору Сергею Валентиновичу. И тоже с особой просьбой.